Маленький человек

Он приходил на городскую свалку и ждал рыжеволосую женщину, но она не появлялась. Тогда Лютый стал искать бомжей, он бродил среди мусорных гор и, взобравшись на самую высокую насыпь, орал: «Лю-ю-ю-ди-и-и! Лю-ю-ю-ди-и-и!», а потом, упав на зловонную кучу, хохотал, повторяя: «Люди!» Но ему никто не отвечал, только бродячие собаки, рыча, обходили его стороной.

В один из вечеров он, наконец, разглядел вдалеке дымивший костёр. Подойдя ближе, Лютый увидел гревшихся вокруг костра бродяг. Они пекли картошку, насадив её на ветки, которые свесили над огнём, словно удочки. Лютый напрашивался на драку, в которой отвёл бы душу, и ждал, что бомжи набросятся на него, раздирая на куски. Но они, посмотрев на его перекошенное, злое лицо, раздвинулись, уступая место у костра. Кто-то сунул ему в руки картофелину, а косматый сосед, замотанный дырявой женской шалью, протянул пластиковую бутылку со спиртом, словно принимая в своё братство. Отхлебнув, Лютый скользнул взглядом по сидящим вокруг огня людям: бомжи, словно серые крысы, сновавшие по свалке, были на одно лицо. Принюхиваясь, они крутили головой по сторонам, а в маленьких, заплывших глазках не отражалось ничего, кроме злобы на весь свет. В двух шагах в груде тряпья лежали мужчина и женщина. Не стыдясь остальных, они совокуплялись так же отчаянно и первобытно, как жили.

Лютый представил, что может стать царём бомжей, мусорным авторитетом, насаждая среди бродяг свои законы, повелевая ими, словно рабами. Они будут приносить ему лучшие объедки, уступать лучших женщин, и бомжихи будут рожать его детей, так что вскоре все маленькие бродяги станут похожи на Савелия Лютого. После второго глотка эта идея уже не казалась бредовой, а после третьего начала нравиться.

К костру пришла рыжеволосая бомжиха, которая подсела к Савелию, обмякнув на его плече, как тряпичная кукла, и он обрадовался ей, как родной.

— Жить тяжело. — вздохнул Лютый, глядя на огонь.

Рыжеволосая засмеялась, почёсываясь. — Умирать легко, — подхватил вдруг сидящий рядом старик, и Лютый, соглашаясь, закивал головой.

Бомжи боялись пожаров и следили за костром, затаптывая языки пламени, норовившие перекинуться на мусорные развалы, но на этот раз не досмотрели, и вокруг заволокло дымом. Пытаясь потушить пожар, бродяги стали забрасывать его мусором, но огонь разгорался сильнее, так что они бросились врассыпную. Лютый вскочил с места, отбросив картошку, а бомжиха схватила его за руку, чтобы подняться, но Савелий оттолкнул её, уронив на землю, и побежал прочь, пряча лицо в ладонях.

А потом, опомнившись, вернулся к пожарищу, чтобы забрать рыжеволосую. Едкий дым разъедал глаза, забивал горло, словно ватой, в дымовом тумане Лютый не мог найти женщину, он ползал по земле, ощупывая вокруг руками, как слепой, но нищенки не было. В дыму он наткнулся на два лежащих тела, но по щетинистым лицам определил, что это мужчины. Чувствуя, как теряет сознание, Лютый бросился в лес, надеясь, что женщина сама выбралась из огня. Вдали уже выли сирены, к свалке неслись пожарные машины, и бомжи торопились убраться скорее, чем они приедут.

Ощущая за спиной поддержку мэра, Пичугин осмелел, так что когда его вызвали в кабинет к начальнику, прошагал по коридору, так громко стуча ботинками, будто хотел, чтобы прокурор услышал его издалека.

— Капитан Пичугин, — растянулся начальник в казённой улыбке, — как ваши успехи? Нет Лютого — нет дела?

— Я отрабатываю другие версии.

— Ах, другие, — понимающе закивал прокурор. — Вы не очень увлекаетесь? Всё-таки, убийство произошло на глазах стольких свидетелей. Прохожие, покойный Антонов, дочь Лютого. Их вряд ли можно заподозрить в пособничестве бандитам?

— И всё-таки я отрабатываю другие версии. — перетаптывался с ноги на ногу Пичугин.

— Хотите повесить это убийство на Саама? — прокурор потёр виски. — Это глупо. А если он вам так мил, займитесь другими преступлениями, благо, бандиты нас без работы не оставляют.

А когда следователь откланялся, прокурор, откашлявшись, добавил:

— Разговаривал с нашим главой, узнал, что вы на хорошем счету у администрации. — он поморщился, словно слова давались ему с болью. — Я вижу перед вами головокружительную карьеру, дерзайте!

И Пичугин, вытирая мокрый лоб, бросился в кабинет, а по дороге, не удержавшись, заглянул к старшему следователю, который учил его жизни.

— Как успехи? — спросил капитан, просунув голову в дверную щель.

— Нормально, — удивился тот. — А что?

Но Пичугин уже побежал дальше, что-то бормоча под нос.