Маленький друг

Хилли тоже облокотился на парапет, наблюдая за змеиным полетом. «Черт! Мы промахнулись!» — промелькнуло у него в голове, как вдруг «транс Ам» вылетел из-под эстакады прямо под их ногами. Змеиный хвост наискось скользнул по откинутой крыше и сполз на заднее сиденье, затянув за собой на пол машины все змеиное тело. Хилли и Харриет отпрянули от бортика и в остолбенении уставились друг на друга. Хилли опомнился первый.

— Ураа!!! Победа! Наша взяла! — Он ударил Харриет по спине, схватил ее за руку и потряс, тыча пальцем в «транс Ам», который со скрежетом затормозил и теперь неровными толчками приближался к левой обочине. Он все-таки сумел удержаться и не съехать в широкую и глубокую канаву, отделяющую обочину от фермерских полей. В клубах пыли машина остановилась, и, прежде чем дети успели опомниться, водительская дверца распахнулась и на дорогу выкатился вовсе не Дэнни Ратклифф, но какое-то странное существо: высохшее, бесполое, древнее, завернутое в ярко-красное летнее платье. Существо, царапая себя сухими ручками и издавая жалобные крики «Айииииииии!!!!», засеменило вдоль дороги. Крики были странно бестелесными, скорее птичьими, чем человеческими, а с плеча существа свисала кобра — почти два метра упругого черного тела, заканчивающегося узким, но удивительно сильным хвостом, который выбивал из дороги клубы красной пыли.

Харриет застыла на месте, завороженная этим зрелищем. Она все ожидала увидеть, но только не такую картину. Что-то не сработало в ее плане, но в жизни, в отличие от игры, невозможно было сложить кубики по-другому и начать игру заново. Она повернулась и что было сил помчалась прочь. За ее спиной раздалось шуршание гравия — это Хилли оседлал велосипед. Через секунду обогнал ее, яростно крутя педали, буквально лег в поворот и полетел по шоссе к городу — теперь каждый отвечал только за себя. Сердце Харриет готово было выскочить из груди, но она мчалась, подгоняемая слабыми криками, полными беспомощного отчаяния: «Аййииииии… аййййиии…» Небо беспощадно голубело над ее головой. Харриет перепрыгнула через изгородь, скрылась с головой в густой траве и, вскочив, устремилась к лесу. В висках ее билась кровь, голова кружилась, колени тряслись. Харриет желала лишь одного — перенестись назад хоть на десять минут, а лучше на десять дней или даже на десять лет… «Дело дрянь», как сказал бы Хилли, поскольку именно туда дорога ей была заказана, хотя только там, в прошлом, она чувствовала бы себя по-настоящему счастливой.

Кобра с облегчением скользнула в густые заросли крапивы, отделяющей одно пастбище от другого. Окружение и климат здесь были под стать жарким степям ее родины, где она охотилась в основном на крыс и мелких грызунов. Здесь она очень быстро адаптировалась к местным условиям, научилась инспектировать содержимое мусорных баков, подстерегать свою добычу у сараев и зернохранилищ и вскоре превратилась в настоящую местную достопримечательность. Многие годы в окрестных барах фермеры рассказывали друг другу страшные истории о настоящей индийской кобре двухметровой длины, обитавшей в этих краях. Зеваки, туристы, фотографы, охотники неоднократно предпринимали попытки выследить ее, чтобы убить, поймать или сфотографировать, но она прожила свою молчаливую одинокую жизнь в спокойствии и благополучии и умерла естественной смертью, когда пришло ее время.

— А почему тебя с ней не было? — в десятый раз спрашивал Фариш, сидя на пластиковом стуле в комнате ожидания перед палатой реанимации. — Почему, я спрашиваю, ты сам не отвез ее домой?

— Откуда мне было знать, что она так рано освободится? Она должна была вызвать меня из Пул-Холла. Когда я пришел на площадь в пять вечера, ее уже не было… «Да старая ведьма и меня оставила без машины», — добавил он про себя. Дэнни пришлось идти на мойку и вызывать Кэтфиша, чтобы тот отвез его домой.

Фариш сипло дышал через нос, пытаясь успокоиться, но у него плохо получалось.

— Тебе следовало ждать там, не отходить от нее.

— Где? На площади у суда? Стоять там целый день?

Фариш выругался.

— Я так и знал — рано или поздно что-то случится. А почему ты не повез ее в грузовике, а? Почему?

— Потому что она сказала, что не может забираться в грузовик, вот почему! Слишком высокие ступеньки. Слишком высокие, — повторил он медленно и громко, глядя в расширившиеся глаза Фариша.

— Я слышу! — буркнул Фариш, отворачиваясь.

Гам была в реанимации — в обеих руках торчали катетеры, присоединенные к капельницам, кардиодыхательный аппарат мерил ее давление и считал пульс. Ее подобрал на шоссе водитель грузовика. Увидев престарелую даму с коброй на плече, он выскочил из кабины, схватил отрезок гибкого резинового шланга и, хорошенько размахнувшись, скинул кобру на землю. Больше он ничего не успел сделать — Гам без чувств повалилась ему на руки, а змея стремительно скользнула мимо и исчезла в густо заросшей травой придорожной канаве.