Маленький друг

Да поможет нам Бог!

С помощью Творца нашего и сына его Иисуса, братья, укрепим истинную нашу Протестантскую веру!

Ты, мистер Наркоман, и ты, мистер Пушер, ты, мистер Жид, и ты, мистер Коммунист, и все прочие подонки, и все те, кто нарушает наш Святой Закон, — берегитесь, ибо Иисус уже вычислил вас и тысячи глаз следят за вами. Лучше покайтесь и смените профессию, пока Страшный суд не настиг ваши грешные дела!

После этого шло изображение американского флага и большой кукиш, который Юджин показывал всем неугодным его Богу людям.

Посетитель Юджина — худой, бледный юнец с маниакально расширенными глазами и ушами, которые отстояли от его головы наподобие локаторов, подошел к Юджину и тоже взглянул в окно. — Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное, — сказал он, указывая на Кертиса, — ради таких, как он, Спаситель и пролил свою кровь! — Его застывший взгляд фанатика одновременно пугал и притягивал Юджина, непонятно было, то ли рядом стоит полный идиот, то ли отмеченный печатью святости праведник.

— Аминь, — машинально ответил Юджин, бросая обреченный взгляд на корзины со змеями. Он вообще терпеть не мог змей, но почему-то подумал, что у этих наверняка весь яд уже выдоен. Иначе как эти лесные проповедники целуют змей прямо в морду или запихивают их себе под рубашки? А то выпускают десятки гадов на пол своих церквей во время службы… Сам Юджин никогда не видел «змеиных» обрядов (впрочем, в его штате они и не практиковались, «змеиные» пасторы промышляли в основном в Кентукки, откуда приехал и его нынешний гость). Однако Юджин на своем веку повидал немало других чудес — например, как святые праведники изгоняли бесов, ударяя одержимых ладонью по лбу. Несчастные, которые до избавления могли только кататься по земле, изрыгая проклятия, внезапно затихали, а вредный, нечистый дух вырывался у них изо рта вместе с кровавой слюной. Он видел и наложения рук, от которых слепые прозревали, а хромые начинали бегать, видел даже, как священник епископальной церкви из Пикенса, что в штате Массачусетс, воскресил толстуху в зеленом брючном костюме.

Юджин не брал под сомнение законность подобных феноменов, так же как не терзался подозрениями, честно ли проводятся матчи по рестлингу, хотя и догадывался, что результаты многих матчей были предопределены. И конечно, многие из тех, кто совершал чудеса во имя Господа, на поверку также оказывались мошенниками. Однако Юджина это не беспокоило — Иисус и сам прекрасно знал о менялах и торговцах, ведь это он когда-то выгнал их из храма. Что касается Юджина, то его вера в Иисуса была непоколебима, и покоилась она на всепоглощающем, вселенском ужасе и восхищении перед мощью Творца и его Святого Сына.

Юджин был глашатаем слова Божьего, хотя не принадлежал ни к одной из официальных церквей. Он проповедовал для всех, чьи уши были открыты для истинного познания, как это делал когда-то Иоанн Креститель. Но несмотря на то, что вера Юджина не знала предела, Господь почему-то не наделил его ни харизмой, ни особым ораторским искусством, и иногда, когда Юджин понимал, что он не в силах преодолеть косность мирян (в том числе и в собственной семье), он был близок к отчаянию. Однако Юджин ни на секунду не усомнился в предначертанной ему свыше миссии — видимо, Господь специально поручил ему проповедовать на обочинах дорог и заброшенных складах. Что ж, истинный праведник должен трудиться с таким же рвением среди малых, грязных и убогих сих.

Вовсе не он пригласил в гости лесного проповедника. Это все придумали его братья Дэнни и Фариш. «Мы хотим помочь тебе в твоем благородной деле», — с лживыми улыбками говорили они, и при этом так яростно подмигивали друг другу и так пыхтели, стараясь не расхохотаться, что даже Кертис заподозрил бы неладное. Этого проповедника Юджин никогда раньше не видел. Его звали Лойял Риз, и он был младшим братом Долфуса Риза, наркодилера из Кентукки, который работал вместе с Юджином и Фаришем в прачечной в той мерзкой тюряге, где они с Фаришем отбывали срок за угон машин. Они-то вышли, в конце концов, а вот Долфусу это не светило. У него был пожизненный срок плюс девяносто девять лет за рэкетирство и два убийства, в которых он, впрочем, так и не признался.