Маленький Йоханнес

– Ты разве не в курсе? Сейчас объясню. Когда-то муравьи только и делали, что сражались с противником. Ни единого дня не проходило без какой-нибудь крупной битвы. Но вот однажды один мудрый и добрый муравей предложил своим сородичам заключить между собой мирный договор и больше никогда не воевать. Муравьи сочли его чудаком и закусали до смерти. Многих его последователей постигала та же печальная участь. Со временем приверженцев учения мудрого муравья, которые называли себя мирными муравьями, расплодилось такое множество, что истребить их всех поголовно стало затруднительно, так что только несогласные приговаривались к казни. Таким образом, почти все муравьи к настоящему моменту приобрели статус мирных. Мы трепетно охраняем останки первого муравья-миротворца. Его голова покоится у нас. Подлинная. Мы уничтожили уже двенадцать колоний, бесстыдно утверждавших, что законные обладатели головы именно они. Осталось еще четыре колонии. Тамошние муравьи называют себя мирными, хотя они, дураку понятно, боевые, поскольку по-прежнему оспаривают право на голову вождя. Но у него ведь была лишь одна голова. Завтра мы начинаем военное наступление на тринадцатую колонию. Вот почему наше дело справедливое.

– Да, – согласился Йоханнес. – Необычная история.

Если честно, он был слегка напуган и с облегчением вздохнул, когда они с Вьюнком, поблагодарив гостеприимного старца, покинули муравейник.

Друзья присели отдохнуть на травяном стебле, в тени грациозного папоротника.

– Кровожадный и глупый народ, – вздохнул Йоханнес.

Вьюнок засмеялся, раскачиваясь на стебле:

– О! Не называй муравьев глупцами. У них учатся люди.

Вьюнок продолжал посвящать Йоханнеса в лесные таинства; они летали к птицам, спускались в подземные обители кротов, а в старом дупле обнаружили пчелиное гнездо.

В конце концов друзья вышли на открытую полянку, окруженную подлеском. Вовсю буйствовали кусты жимолости. Вьющиеся ветки с пышным убранством из листьев и благоуханными цветами радовали глаз. В них с шумным щебетом резвились синички.

– Давай останемся здесь подольше, – попросил Йоханнес. – Здесь так чудесно.

– Хорошо, – согласился Вьюнок. – К тому же ты увидишь кое-что интересное.

В траве росли голубые колокольчики. Йоханнес опустился рядом с одним из них, и завязался разговор о пчелах и бабочках – друзьях колокольчика. Они увлеченно болтали, как вдруг на них навалилась огромная тень и что-то вроде белого облака упало на колокольчик. Что это было? Йоханнесу едва удалось вовремя подняться в воздух. Он подлетел к Вьюнку, сидевшему высоко на цветке жимолости. Оттуда стало понятно, что белое облако – это носовой платок. Бум! Толстая женщина плюхнулась на платок, накрывший колокольчик.

Не успел Йоханнес расстроиться, как услышал гул голосов и треск веток. Приближались люди.

– Сейчас повеселимся, – усмехнулся Вьюнок.

Они вышли на полянку. Женщины с корзинками и зонтиками в руках и мужчины в черных цилиндрах. Почти все в черном, аспидно-черном. В солнечно-зеленом лесу они смотрелись как уродливые чернильные кляксы на живописном полотне. Кусты сломаны, цветы затоптаны, и по всей поляне расстелены белые платки. Безропотные травинки и терпеливые мхи, вздыхая, прогибались под обрушившейся на них тяжестью и уже не надеялись когда-либо очухаться.

Сигаретный дым клубился над кустами жимолости, злобно вытесняя нежный аромат цветов. Раскатистые голоса изгнали с насиженных мест веселых синичек, перелетевших на соседнее дерево, испуганно и возмущенно щебеча.

Какой-то мужчина отделился от компании и взобрался на холмик. Он был бледнолиц и светловолос. По его команде все остальные запели, широко разевая рты. Да так громко, что из гнезд с тревожным карканьем вылетели вороны, а любопытные кролики, примчавшиеся с дюн посмотреть, что происходит, тут же дали деру, сверкая пятками.

Вьюнок засмеялся, отгоняя веткой папоротника сигаретный дым, а у Йоханнеса на глаза навернулись слезы, и вовсе не от дыма.

– Вьюнок, – сказал он. – Давай уйдем. От такого гвалта просто уши вянут!

– Э нет, мы останемся, – возразил Вьюнок. – Вот увидишь, мы еще посмеемся.

Когда пение смолкло, бледнолицый мужчина взял слово. Он трубил во все горло, чтобы все могли его слышать, хотя голос его звучал дружелюбно. Называя людей братьями и сестрами, он распинался о красотах природы и чудесах мироздания, о божественном солнечном свете, о любви к птицам и цветам…

– Что за белиберда! – возмутился Йоханнес. – Как он может говорить о таких вещах? Ты с ним знаком? Это твой друг?

Вьюнок с презрением покачал головой:

– Ему наплевать на меня, солнце, птиц и цветы. Все, о чем он говорит, несусветная ложь.

Люди же слушали оратора с большим вниманием. Толстуха, сидевшая на голубом колокольчике, несколько раз всплакнула, за неимением носового платка вытирая слезы подолом юбки. Когда бледнолицый сказал, что специально для их встречи Бог наказал солнцу светить ярче, Вьюнок расхохотался и швырнул в него желудь.

– Сейчас я ему покажу, – сказал он. – Что он себе вообразил? Чтобы мой отец для него светил?