Маленький красный дом

Повесив трубку, я посмотрела вниз и увидел кровь, стекающую по моему предплечью. Я так сильно сжимала руки, что мои ногти впились в плоть. Джеймс. Авария. Моя вина. Я втянула его в это.

Сначала Эми, теперь Джеймс.

Кто-то в Нихле все еще беспокоился об этих убийствах, и теперь пострадал невинный человек.

Глава тридцать девятая

Ева Фостер

Нихла, Нью-Мехико – 1997 год

Ева смотрела, как Флора запирает входную дверь дома Кайла и затем идет вниз по каменной дорожке. Было почти семь, и солнце только начинало садиться, окутывая кактусы и юкки в пустыне за домом золотым ореолом. За забором, окружавшим задний двор Кайла, эта пустыня простиралась до горизонта, создавая у Евы ощущение вечности, безвременья. Но она знала, что это ощущение обманчиво. Время течет быстро. Если она в ближайшие дни не найдет Келси, то, возможно, никогда не узнает, что случилось с ее дочерью.

Флора одной рукой прижимала к груди бумажный пакет, а в другой несла сумку с продуктами. На ее предплечье расцвел синяк, выглядывающий из-под дешевой розовой блузки, как цветок водоросли. Ее плечи сгорбились, а голова была низко опущена. Она казалась сломленной и покорной, испуганной кроткой женщиной, убегающей из места, которое ей не подходит. Ева не находила удовлетворения в ее боли, хотя Флора была доказательством правдивости ее теории: Кайл не был тем человеком, за которого себя выдавал.

Флора положила сумки в багажник машины, затем села за руль. Ее блузка задралась сзади, и она одернула ее, с тревогой оглядываясь по сторонам. Она на мгновение положила голову на руль, прежде чем завести машину.

Ева убрала бинокль на сиденье рядом с собой и поправила темный парик. Взгляд в зеркало заднего вида подтвердил успех ее маскировки. Никакого полицейского хвоста. В городе думали, что она уехала. Уравновешенная, лощеная Ева Фостер исчезла, ее заменила женщина, которую даже сама Ева едва узнавала. Тем не менее, она подождет несколько мгновений, прежде чем отправиться вслед за Флорой. Ей нужно было не привлекать внимания, а в таком тихом районе, как этот, человек, привыкший быть осторожным, мог заметить незнакомого преследователя.

Подвергшимся насилию женщинам нужно быть начеку. Они научились читать других так, как обычные люди с нормальной жизнью никогда бы не смогли. Ева, конечно, умела. И она использовала это умение в своих интересах.

* * *

Пунктом назначения Флоры было небольшое прямоугольное здание на окраине города. Оно стояло одиноко – ветхая заброшенная будка, в одной восьмой мили от шоссе. Низкорослые растения-призраки усеивали пыльный сад камней, окружающий фасад. Дизельные пары пропитали воздух. Табличка, прикрепленная к сетчатому забору, гласила: «Детский сад Герты», буква «Д» и «Т» в первом слове были выцарапаны и заменены нарисованными с помощью баллончика буквами «Г» и «Й». За забором среди россыпи ярких ведерок и совочков торчали полдюжины велосипедов и песочница. Одинокий розовый носок свисал с края забора, его некогда белая кружевная отделка была коричневой от грязи.

Еве негде было незаметно припарковаться, поэтому она проехала мимо детского сада и развернулась, остановившись на противоположной обочине в ожидании появления Флоры.

«Детский сад Герты». Либо у Флоры была вторая работа, либо у нее был ребенок.

Не потребовалось много времени, чтобы выяснить правду. Двадцать минут спустя появилась Флора. Она держала одного ребенка за руку, а другого несла на руках. Две маленькие девочки: одна крошечная и белокурая, другая повыше и темноволосая, как ее мама. Если только одна из девочек не принадлежала кому-то другому – подружке, соседке, – обе были слишком близки по возрасту, скорее всего близнецы. Беленькая крепко обнимала Флору за плечи. Темненькая пыталась бежать на коротеньких ножках. Ева поправила бинокль, ее сердце бешено колотилось.

Наконец-то у нее появился рычаг давления.

Флора открыла заднюю дверь своей машины, казалось, не обращая внимания на незнакомку, наблюдающую за ней издалека. Она посадила блондинку в машину и потянула за руку более непослушную брюнетку, которая вырвалась и выскочила на дорогу. Флора схватила ее, но девочка стояла посреди проезжей части, расправив плечи и твердо поставив ноги на землю. Ева уже собиралась опустить бинокль, когда заметила, что малышка смотрит в ее сторону. Темные глаза, бурлящие умом даже в столь нежном возрасте. Полный рот, открытый в полукрике, готовый высказать собственное мнение, подпитываемое самоощущением. Однажды она превратится в бунтарку. Вероятно, она уже была ею. Как Келси.

Ева знала, что она находится слишком далеко, чтобы ребенок мог ее разглядеть, но то, как эта маленькая девочка смотрела, заставило Еву почувствовать, что та может ее видеть. Может видеть ее насквозь. Ева внезапно ощутила себя незащищенной, обнаженной. Будто ее судили.

Судили и признали ничтожной.

Глава сороковая

Констанс Фостер

Нихла, Нью-Мехико – наши дни