Маленький лорд Фаунтлерой

«Дорогой мистер Гоббс, пишу вам, чтобы сказать, что дедушка мой самый лучший граф на свете и все, что вы слышали про графов, — ошибка. Они вовсе не тираны, и дедушка совсем не тиран, и я очень бы желал, чтобы вы с ним познакомились, у него подагра в ноге, и он очень страдает, но он очень терпеливый, и я люблю его все больше и больше, потому что нельзя не любить такого графа; он очень добрый со всеми, и я хотел бы, чтобы вы побеседовали с ним; он знает все на свете, и его можно спрашивать о чем угодно, только в мяч он играть не умеет. Он подарил мне пони и кабриолет, а маме прекрасную коляску, и у меня три комнаты и столько всяких игрушек, что вы, наверно, удивились бы, увидев их. Вам бы очень понравились замок и парк; замок такой большой, что в нем можно легко заблудиться. Вилькинс — это мой грум — говорит, что под замком есть тюрьма; замок такой красивый, а в парке бы вы всему поражались, в нем растут такие большие и высокие деревья, есть олени, кролики и лани. Дедушка мой очень богат, но совсем не гордый, какими, по-вашему, бывают графы; мне очень приятно, что я живу у него; люди здесь все такие добрые и вежливые, мужчины всегда кланяются, а женщины всегда приседают и часто говорят: „Да благословит вас Бог!“ Я выучился ездить верхом, но сперва меня очень трясло, когда я ездил рысью. Дедушка оставил ферму за одним бедным человеком, который не мог платить аренду, а миссис Меллон отнесла вино и разные вещи его больным детям. Мне очень хотелось бы повидать вас и хотелось бы, чтобы Милочка могла жить в замке, но я все-таки очень счастлив, когда не очень чувствую ее отсутствие, и я люблю дедушку, и, пожалуйста, напишите мне поскорее. Ваш любящий старый друг Цедрик Эрроль.

P. S. В тюрьме никто не сидит, дедушка никогда никого не заставлял в ней томиться.

P. S. Он такой хороший граф, что напоминает мне вас, все его любят».

— Ты очень скучаешь о матери? — спросил граф, прочитав письмо.

— Да, — сказал Фаунтлерой, — мне ее все время недостает. — Он подошел к графу и стоял перед ним, положив ему руку на колено и глядя ему в лицо.

— А вы о ней не скучаете? — спросил он.

— Я с ней не знаком, — ответил граф довольно хмуро.

— Знаю, — сказал Фаунтлерой, — и это-то меня и удивляет. Она мне не велела ни о чем вас расспрашивать, и я не стану, но иногда, знаете, не могу не думать об этом, это меня совсем сбивает с толку. Но я не стану вас расспрашивать. Когда мне бывает уж очень грустно без нее, я смотрю в окошко и каждый вечер между деревьями ищу огонек ее домика. Когда совсем стемнеет, она ставит свечку на окно, я вижу издали огонек и понимаю, что это значит.

— Что же это значит? — спросил дед.

— Это значит, что она говорит мне: «Прощай, да хранит тебя Бог, спи спокойно!» — она всегда так говорила, когда мы жили вместе. А утром она говорила: «Да хранит тебя Бог на весь день!» — и Бог меня всегда хранил…

— Конечно, я в этом не сомневаюсь, — сухо заметил граф.

Он сдвинул свои густые брови и так долго и пристально смотрел на мальчика, что тот невольно задал себе вопрос, о чем мог думать дед…

Глава IX Жилища бедных