Маленький мудрец

– У Берты Иосифовны? – тонко улыбнулся агент и пожал плечами. – Мы с ней беседовали о том, какая талантливая у нее дочка, а талант пропадает в этом Электрозаводске, ее уж не раз приглашали в Москву, но здесь у нее какой-никакой, а свой театр, и аккумуляторный завод их поддерживает. В смысле, театр. Но театр, джентльмены, знал и лучшие времена, о чем свидетельствовали развешанные на стенах афиши с памятными надписями всяких, блин, юрских, таратор-киных и караченцовых. Наискосок афиши: «Восхищен, желаю успехов и т. д. и т. п.». И подпись фломастером. Правда, афиши все слегка пожелтевшие. Прошлых сезонов. Одна афишка мне ужасно понравилась. Спектакль по мотивам творчества М. А. Булгакова. «Сны о Воланде». О Воланде, блин! Эта афиша пробудила во мне воспоминания. Я был на этом спектакле! Более того: я был на нем с любимой женщиной! Как я ее любил, блин, джентльмены! В смысле – женщину! И как мы с ней восхищались снами этими о Воланде! И как я был неутешен, когда она скоропостижно скончалась от туберкулеза по недосмотру врачей! Мы оба плакали – я и Берта Иосифовна. И она собственноручно – собственноручно, джентльмены! – отодрала на фиг от стены эту реликвию, в смысле афишу, и подарила мне. Все.

С этими словами он бережно достал из внутреннего кармана куртки сложенную много раз афишу и за неимением большого стола разложил, расправил ее на полу. Мысль о покупке большого письменного стола грозила стать у меня навязчивой. Что же касается афиши, то в ней говорилось, что режиссером спектакля и исполнителем главной роли является Олег Ленц. Добрую треть площади занимал портрет этого самого Ленца в образе великого мессира. Я вздрогнул. Правда, вздрогнул. Может быть, этого никто не заметил, но меня словно током прошило. Со старой афиши на меня смотрел режиссер, который ставил спектакли не только на театральной сцене, но и на большой дороге, например, автомобильной кольцевой дороге города Москвы. Олег Ленц – вот как звали третьего члена преступного экипажа.

– А машина? – спросил я. – Как к нему попала эта машина, не выяснил?

– Обижаешь, начальник! Режиссер этот Ленц подразбогател и купил у Ирины Ароновны ее автомобиль. Я полагаю, по доверенности, без оформления документов.

Он шутливо сдвинул каблуки и отрапортовал:

– Подполковник таможенной службы доклад окончил!

Юрий Архипович только развел руками:

– Классная работа!

– Фирма вообще-то веников, блин, не вяжет, – скромно потупился платный агент.

А я спросил своего тезку насчет адвоката. Здесь уж у него действительно не было проблем. И наутро мы отправились в следственный изолятор знакомить Юку Тамма с его адвокатом – Сидоровым Петром Вениаминовичем, человеком солидным, при галстуке, при кейсе и при золоченых часах фирмы «Сейко».

Воланд на Валдае

Между тем наступил Новый Год, как ни странно. Как-то, можно сказать, неожиданно. Настрой у нас с Валерием был совсем не праздничным. Это убийство «плохого парня» Коки, исчезновение кулибинских детей и, в конце концов, заточение нашего если не друга, так знакомого, Юку Тамма. Солидному адвокату Сидорову, несмотря на весь его опыт и импозантный вид, не удалось вызволить Юку Тамма из узилища. У следствия имелся всего один резон держать его за решеткой: оно считало «наезд» на Юку на окружной дороге железобетонным мотивом. Маловато, но в предновогодней суете было не до того, господин Сидоров сам юрист, должен понять, а что до эстонца, то пусть посидит пока, ничего ему не сделается.

Искусственная елочка мелькала разноцветными огоньками. Мы не украшали ее, поставили в уголок, включили в розетку, да и все, отдали долг приличиям. Новый год считается семейным праздником, его принято отмечать в кругу семьи. Где-то в кругу неведомой нам семьи ждет боя курантов предприимчивый подполковник таможенной службы. Иван Никитич Кулибин сидит, должно быть, напротив своей Галины и не решается позвонить туда, где находятся их дети. А Юрий Архипович на Волге. Там, где гастролирует цирк. Уж они с Дюймовочкой чокнутся под звон курантов.

Я взглянул в окно. Серая стена девятиэтажки на противоположной стороне бульвара светилась всеми своими окнами. Все по домам. И мы с Валерием сидели за нашим журнальным столиком, поглядывая то на экран телевизора, то на бутылку шампанского, которую следовало начать открывать в конце речи президента Российской Федерации. Выходило, что мы с Валерием и есть семья – близкие люди, ближе друг друга никого и нет. Тех, кто у кого был, растеряли по дороге жизни. И нас – большого и маленького – прибило друг к другу. Эк, понесло меня на высокопарность! Но это только мысли, не больше, вслух же… а с другой стороны, можно и вслух произнести, стыдного нет ничего! Вот разолью сейчас, уже пора, Президент уже закругляется. Сейчас чокнемся под бой курантов, я и произнесу свой высокопарный, но искренний текст. Но прежде боя курантов прозвенел дверной звонок.

О-ля-ля!

Я кинулся открывать. На пороге стояло существо ростом чуть повыше Валерия, одетое в милую такую шубку совершенно взрослого покроя и кокетливую меховую шапку.