Маленький Мук. Сказки

Торговки, соседки Ханны, разом вскочили на ноги и принялись ругать Якова:

- Как ты смеешь шутить над её горем! Её сына украли семь лет назад. А какой мальчик был - прямо картинка! Убирайся сейчас же, не то мы тебе глаза выцарапаем!

Бедный Яков не знал, что подумать. Ведь он же сегодня утром пришёл с матерью на базар и помог ей разложить овощи, потом отнёс к старухе домой капусту, зашёл к ней, поел у неё супу, немного поспал и вот теперь вернулся. А торговки говорят про какие-то семь лет. И его, Якова, называют противным карликом. Что же с ними такое случилось?

Со слезами на глазах побрёл Яков с рынка. Раз мать не хочет его признавать, он пойдёт к отцу.

«Посмотрим, - думал Яков. - Неужели и отец тоже прогонит меня? Я стану у двери и заговорю с ним».

Он подошёл к лавке сапожника, который, как всегда, сидел там и работал, стал возле двери и заглянул в лавку. Фридрих был так занят работой, что сначала не заметил Якова. Но вдруг он случайно поднял голову, выронил из рук шило и дратву и вскрикнул:

- Что это такое? Что такое?

- Добрый вечер, хозяин, - сказал Яков и вошёл в лавку. - Как поживаете?

- Плохо, сударик мой, плохо! - ответил сапожник, который тоже, видно, не узнал Якова. - Работа совсем не ладится. Мне уже много лет, а я один - чтобы нанять подмастерья, денег не хватает.

- А разве у вас нет сына, который мог бы вам помочь? - спросил Яков.

- Был у меня один сын, Яковом его звали, - ответил сапожник. - Теперь было бы ему годков двадцать. Он бы здорово поддержал меня. Ведь ему всего двенадцать лет было, а такой был умница! И в ремесле уже кое-что смекал и красавец был писаный. Он бы уж сумел приманить заказчиков, не пришлось бы мне теперь класть заплатки - одни бы новые башмаки шил. Да уж, видно, моя судьба такая!

- А где же теперь ваш сын? - робко спросил Яков.

- Про то один господь знает, - ответил с тяжёлым вздохом сапожник. - Вот уже семь лет прошло, как его увели от нас на базаре.

- Семь лет! - с ужасом повторил Яков.

- Да, сударь мой, семь лет. Как сейчас помню, жена прибежала с базара, воет, кричит: уж вечер, а дитя не вернулось. Она целый день его искала, всех спрашивала, не видали ли, - и не нашла. Я всегда говорил, что этим кончится. Наш Яков - что правда, то правда - был пригожий ребёнок, жена гордилась им и частенько посылала его отнести добрым людям овощи или что другое. Грех сказать - его всегда хорошо награждали, но я частенько говорил жене: «Смотри, Ханна! Город большой, в нём много злых людей живёт. Как бы чего не случилось с нашим Яковом!» Так и вышло! Пришла в тот день на базар какая-то женщина, старая, безобразная, выбирала, выбирала товар и столько в конце концов накупила, что самой не отнести. Ханна, добрая душа, и пошли с ней мальчика. Так мы его больше и не видали.

- И, значит, с тех пор прошло семь лет?

- Весной семь будет. Уж мы и объявляли о нём и по людям ходили, спрашивали про мальчишку - его ведь многие знали, все его, красавчика, любили, - но сколько ни искали его, так и не нашли. И женщину ту, что у Ханны овощи покупала, никто с тех пор не видал. Одна древняя старуха - девяносто уже лет на свете живет - говорила Ханне, что это, может быть, злая колдунья Крейтервейс, что приходит в город раз в пятьдесят лет закупать провизию.

Так рассказывал отец Якова, постукивая молотком по сапогу и вытягивая длинную вощёную дратву. Теперь наконец Яков понял, что с ним случилось. Значит, он не во сне это видел, а вправду семь лет был белкой и служил у злой колдуньи. У него прямо сердце разрывалось с досады. Семь лет жизни у него украла старуха, а что он за это получил? Научился чистить кокосовые скорлупки и натирать стеклянные полы да всякие вкусные кушанья выучился готовить!

Долго стоял он на пороге лавки, не говоря ни слова. Наконец сапожник спросил его:

- Может быть, вам что-нибудь у меня приглянулось, сударь? Не возьмёте ли пару туфель или хотя бы, - тут он вдруг прыснул со смеху, - футляр для носа?

- А что такое с моим носом? - сказал Яков. - Зачем мне для него футляр?

- Воля ваша, - ответил сапожник, - но будь у меня такой ужасный нос, я бы, осмелюсь сказать, прятал его в футляр - в хороший футляр из розовой лайки. Взгляните, у меня как раз есть подходящий кусочек. Правда, на ваш нос понадобится немало кожи. Но как вам будет угодно, сударик мой. Ведь вы, верно, частенько задеваете носом за двери.

Яков ни слова не мог сказать от удивления. Он пощупал свой нос - нос был толстый и длинный, четверти в две, не меньше. Видно, злая старуха превратила его в урода. Вот почему мать не узнала его.

- Хозяин, - чуть не плача, сказал он, - нет ли у вас здесь зеркала? Мне нужно посмотреть в зеркало, обязательно нужно.

- Сказать по правде, сударь, - ответил сапожник, - не такая у вас наружность, чтобы было чем гордиться. Незачем вам каждую минуту глядеться в зеркало. Бросьте эту привычку - уж вам-то она совсем не к лицу.

- Дайте, дайте мне скорей зеркало! - взмолился Яков. - Уверяю вас, мне очень нужно. Я, правда, не из гордости…