Маленький незнакомец

В других обстоятельствах эта история показалась бы чистым фарсом. Но сейчас в доме ощутимо витало гадкое напряжение, от которого все уже устали; женщины боялись — по крайней мере, страх миссис Бэйзли был неподдельным. Выслушав ее, я подошел к переговорной трубе и сдернул с нее полотенце. Костяной рожок с заглушкой покоился на деревянной подставке, прикрепленной к стене на уровне головы. Было трудно представить что-нибудь более безобидное, однако эта штуковина умудрилась вызвать переполох, и оттого даже ее старомодность казалась слегка странной. Возникла тревожная мысль о Родерике. Вспомнились «заурядные вещи» — воротничок, запонки, зеркало, которые в его помрачении коварно и злобно оживали.

Потом я выдернул затычку, и меня ожгла другая мысль: переговорное устройство приспособили для нянек, а ведь моя мать служила нянькой. Сорок лет назад она часто говорила в эту трубу… Мысль застигла врасплох. Вдруг показалось, что, если приложить ухо к рожку, я услышу мамин голос. Она позовет меня, как прежде звала ужинать, когда вечерами я играл на лугу за нашим домом.

Миссис Бэйзли и Бетти наблюдали за мной, удивленные тем, что я мешкаю. Я приник к рожку… но ничего не услышал, кроме шума крови в голове, который взвинченное воображение вполне могло выдать за нечто совершенно зловещее. Я выпрямился, усмехнувшись своим фантазиям.

— Полагаю, мисс Каролина была права, — сказал я. — Этой трубе не меньше шестидесяти лет. Резина сносилась, внутрь задувает ветер, вот он и свистит. Думаю, он же дергал вызывные звонки.

Объяснение не убедило миссис Бэйзли.

— Сомнительно мне, доктор. — Она глянула на Бетти. — Вот ребенок уж скоко твердит, что в доме неладно. А ну как…

— Дом рушится, — оборвал я. — Вот печальная правда, только и всего.

Чтобы положить конец передряге, я сделал то, что миссис Бэйзли или Каролина сами легко могли предпринять, если б не их зашоренность: оторвав костяной свисток на цепочке, я спрятал его в жилетный карман и отныне безголосой заглушкой закупорил рожок.

Я полагал, что тема закрыта, ибо до конца недели в доме царил покой. Но в воскресенье утром миссис Бэйзли вошла в кухню и увидела, что посудное полотенце, все эти дни неизменно укрывавшее переговорную трубу, почему-то лежит на полу. Решив, что его уронила Бетти или сквозняк, она сморщенной от бесконечных стирок рукой водворила его на место. Через час миссис Бэйзли заметила, что полотенце опять упало. Теперь уже Бетти, закончившая уборку в верхних комнатах, повесила его на рожок и даже, подчеркнула она в своем рассказе, заткнула его край в щель между подставкой и стеной. Но полотенце снова упало, и на сей раз миссис Бэйзли, трудившаяся у кухонного стола, боковым зрением засекла, как это произошло: льняное полотнище не спорхнуло, рассказывала она, а резко скользнуло вниз, словно его кто-то сдернул.

Измученная собственным страхом, служанка взорвалась: отшвырнув полотенце, она погрозила кулаком закупоренному рожку.

— Валяй, сволочь! — выкрикнула миссис Бэйзли. — Плевать нам на тебя, слышишь? — Она взяла Бетти за плечо: — Не гляди на него. Пусть его выкрутасничает! От него уже тошнит!

Повернувшись на каблуках, служанка устремилась к столу, но не сделала и двух шагов, как за ее спиной что-то тихо стукнуло. Миссис Бэйзли обернулась: к ее ногам подкатилась заглушка, которую днями раньше я накрепко вогнал в рожок.

Тут вся напускная храбрость ее покинула. Завизжав, она метнулась к Бетти, которая тоже слышала стук упавшей заглушки, хоть и не видела, как та покатилась; обе опрометью выскочили из кухни и захлопнули за собой дверь. Почти обезумевшие от страха, они топтались в сводчатом коридоре, но потом, услышав наверху шаги, кинулись к лестнице. Теперь я сожалею, что им не встретилась Каролина, которая, надеюсь, сумела бы их успокоить и проконтролировать ситуацию. К несчастью, та ушла на стройку. Служанки столкнулись с миссис Айрес, появившейся из малой гостиной, где перед тем она спокойно читала. Внезапная встреча с заполошной прислугой навела ее на мысль о какой-нибудь очередной катастрофе вроде нового пожара. О свистах переговорной трубы она ничего не знала, но озадачилась, выслушав сбивчивый отчет о падающем полотенце и выпрыгивающей заглушке.

— Но почему вы так всполошились? — спросила миссис Айрес.

Служанки сами толком не знали, но было видно, насколько они потрясены. Миссис Айрес не сочла событие чрезвычайно серьезным, однако согласилась взглянуть на место происшествия. Какое-нибудь недоразумение, сказала она, так ведь сейчас весь дом полон недоразумениями.

Служанки проследовали за ней к кухне, но сами остались на пороге; вцепившись в дверной косяк, они испуганно наблюдали за удивленной хозяйкой, которая исследовала полотенце, заглушку и трубу, не подававшие признаков жизни. Когда миссис Айрес, изящно заправив за ухо седеющие волосы, пригнулась к рожку, обе вскинули руки и запричитали:

— Осторожнее, мадам! Ради бога, осторожнее!