Маленький ныряльщик

Что еще вспомнить? Нилович меня со своей сестрой познакомил. Она вдова матросская, и годы у нее вовсе не юные. Детки самостоятельные уже. С нею мы и поладили.

Много событий случилось, всего и не упомнишь. Паломничество офицеров, скажем. Приходили проситься к нам на «Великого князя Константина». Прогулки с козой на пастбище представляли собой забавное зрелище. Эта животина, получив на рога табличку с кличкой и указанием на принадлежность к кораблю Его Императорского Величества Черноморского флота, так и осталась существом с самыми простыми принципами и прозаическими потребностями. Ее, заразу такую, разбаловали едой с человеческого стола – имею в виду объедки и помои, – а тут еще каждый встречный норовит корочкой угостить, а то горбушкой осчастливит в знак уважения к нашему «миноносцу». Так что дама эта стала весьма разборчива насчет пропитания и строга в обращении. Без подношения к ней теперь не подступиться.

Дождя наград, который можно было ожидать, на нас не пролилось. Денежкой тоже не поощрили. Чувствовалось, что в верхах возникла неожиданная напряженность. С другой стороны, наши сухопутные войска приблизились к Дунаю, и волнение за предстоящие им нелегкие дела сейчас испытывают многие. По существу, война еще толком и не началась. Так, произошли отдельные столкновения. И, мне кажется, сильные мира сего сейчас усиленно шлют друг другу длинные прочувствованные телеграммы.

* * *

Я полагал, что Степан Осипович приводил государя еще и с целью представить меня августейшему семейству. Зачем ему это понадобилось – ума не приложу. Не до разговоров нам было – такой кипеш на корабле стоял – вздохнуть некогда. По окончании эпизода я облегченно вздохнул и постарался обо всем забыть.

Не тут-то было. К трапу подкатила коляска в сопровождении конвоя, на борт взбежал наследник престола с еще одним человеком, одетым в статское платье. И сразу ко мне.

– Петр Семенович! Рекомендую вам Михаила Львовича, и прошу всячески споспешествовать его начинаниям.

Вот так, без особых церемоний. Гость оказался переодетым жандармом. Как я об этом узнал? Он сам сознался. Вернее, представился. Сказал, что ловит шпионов и рассчитывает на мою помощь. Нормальный оказался дядька – не тянул кота за хвост, а сразу взял меня за горло:

– Не скажете ли, любезный, где и когда вы появились на свет, и кто ваши почтенные родители?

– Не скажу, Михаил Львович. Лучше и не спрашивайте. А станете настаивать – навру с три короба, запутаюсь во лжи, и сделается мне ужасно стыдно. – А чего крутить? Правде никто не поверит, а придумать складную историю я просто не в силах. В конце концов, если со мной не юлят, так и я могу себе позволить быть честным.

– То есть вы не считаете нужным сообщить нам правду о своем прошлом?

Жандарм проявляет настойчивость, а цесаревич откровенно морщится.

Я молчу. Мне нечего добавить.

Тягостные минуты, разряжать которые убеждениями в совершеннейшей своей преданности мне даже в голову не приходит.

– Вы словно не от мира сего, – первым не выдерживает его высочество. – Однако люди, имевшие с вами дело, дают положительную оценку достигнутым результатам. В конце концов, я полагаю разумным на этом и остановиться.

– Да, – у меня тоже нервы не железные, – давайте, наконец, ловить шпиона, – осекаюсь. Это ведь они имели в виду меня! Не-е! Я так несогласный, и вообще, впереди куча незавершенных дел, а завтра нам надо выходить в море. – Милостивые государи, а не будет ли вам угодно поймать меня, когда мы турков окончательно поставим раком?

Александр Александрович весело хохочет, а Михаил Львович вытирает выступившую от смеха слезу. Ну, наконец-то они успокоились.

– Скажите нам, любезнейший юнкер флота, каким вы видите наилучший финал этой войны?

Ой-ей-ей! Такой вопрос мне точно не по зубам. Я и не полагал нужным рассуждать на эту тему. Ну нет во мне, и никогда не было, геополитика.

– Господа, вы спросили меня о том, в чем степень моей компетентности приближается к нулевой отметке. Могу только подумать вслух.

– Да, сделайте милость.

– Извольте.

– Забирать в состав империи берега, на которых раскинулся огромный, населенный дармоедами город – это великая забота, которую не окупят никакие доходы. Поэтому выгоднее всего в нынешнем положении – как можно скорее отвести армию к местам постоянного расквартирования. Пока мы не увязли в сражениях, пока не пролились требующие отмщения реки крови, пока расходы на этот поход не поставили страну в зависимость от тех, кто дает нам в долг. Требуется же России только возможность беспрепятственно проходить из моря Черного в море Средиземное. Не спрашивая на это никакого дозволения и не согласуя намерений ни с какими соображениями, кроме навигационных. Разумеется, на этих условиях заключать мир можно хоть сейчас. Только в будущем, если наши военные корабли не станут реализовывать это право регулярно, напоминая об обосновании обретенного таким образом права жерлами своих орудий, другая сторона быстро обо всем позабудет и, считай, зря воевали.

– А что вы полагаете в отношении Бессарабии?