Маленький ныряльщик

Знаете, вылазка к Стамбулу оказалась на редкость необременительной. Даже утомление после нее не было ни обвальным, ни сокрушительным. Я чувствовал себя, как после напряженного рабочего дня – то есть как всегда по вечерам. Впрочем, после адмиральского часа самочувствие мое пришло к обычному состоянию, характерному для послеобеденного времени, и я направился к ныряльщику.

Сашка прилаживал за рубкой плавник, пошитый на скорую руку из брезента в виде надувного мешка. Группа сочувствующих ему помогала – крепили внутренние связки, препятствующие поперечному расширению, герметизировали золотник и даже предохранительный клапан настраивали.

Да, наша примитивная с виду педальная лодка на самом деле плотно напичкана оборудованием управления, контрольными приборами, средствами слежения. Будь в моем распоряжении электроэнергия – я бы многое переделал и кое-чего добавил. Ну да не напрасно говорят, что бодливой корове бог рогов не дает. Действия разумно опирать на реальные возможности, а не на желаемые.

Качает заметно слабее, чем вчера. Мы с Санькой занимаем свои места в кабине и погружаемся в пучину вод. Пора опробовать новинку. Собственно, наблюдать за поведением бутафории нам не дано – она в не просматриваемой зоне точно за рубкой. Как раз за шарниром заднего люка. Поэтому сигнальщик с флажками стоит на палубе «Великого князя Константина» около надстройки. Крайне неудачное место, кстати. И сам он, и его флажки не слишком контрастно выделяются на грязно-белом фоне. Ну да мы недалеко – разберем.

Сначала выясняем, насколько возросло сопротивление. Делаем дорожки на малой глубине и сверяем ритм качания педалей с показаниями лага. Никаких отличий от обычных значений не наблюдается – значит, расчет на то, что тряпичный мешок окажется в «тени» рубки, себя оправдал.

Выныриваем, подходим так, чтобы нас было хорошо видно, и я жму на рычажок клапана. Неудобно все-таки действовать вслепую. Вот ведь не знаю, надул, как следует, или только чуть взбодрил? И никакой обратной связи. Даже кончиками пальцев не могу оценить последствий собственных действий. Чу – предохранительный клапан сработал. Ага, отлично. А то уже начал было придумывать манометр для контроля давления в плавнике.

Что там пишут с борта?

– Отойдите на предельное расстояние видимости сигналов. – Что за чудеса?

Но команда есть команда. Мы люди военные. Отбегаем.

Дым с юга. «Великий князь Константин» готовится к бою, а «Ныряльщик» вообще безоружен – единственное наше оружие – торпеда – пока не готово. Зато вокруг торпедных катеров идут подготовительные работы, и орудийная прислуга принялась подносить снаряды к пушкам. Верной подруги «Весты» нигде не видно, но я-то точно знаю – как только Макаров пустится наутек, она себя покажет.

Знаете, капитан-лейтенант Баранов старше лейтенанта Макарова не только по званию, но и годами, и жизненным опытом. Казалось бы, в силу действия на флоте принципов единоначалия, он должен командовать действиями нашей маленькой эскадры. Ан нет. И Макаров не командует действиями «Весты». Неведомым мне образом эти люди – оба сторонники активной крейсерской войны – нашли способ оперировать самостоятельно, но согласованно. Или тактика диктует такое поведение?

Волна ощутимо покачивает лодку. Изредка, когда находимся на вершине водяного вала, удается бросить взгляд вдаль. Хм. А ведь не военный корабль появился. На мой взгляд, это яхта. Хотя на них нынче тоже ставят пушки.

– Флаг наш, – Санька уже разглядел, а я вот, признаюсь, проворонил, когда его развернуло.

Терпение – важное качество для любого подводника, и в моем помощнике его как раз в добрую меру. И еще некоторые признаки образованности я в нем подмечал. Кажется, в эту эпоху работали церковно-приходские школы, где многих обучали счету и письму.

– Сань, ты грамоте где учился?

– Дома, дядь Петь. Меня, когда к гимназии готовили, мамка нарочно учила, чтобы я на испытаниях не опростоволосился.

Упс! То есть ой!

– А как на флот попал?

– Охотником. На правах нижних чинов.

Немыслимо, однако, разобраться во всех перипетиях сословного общества. Вот пусть мне хоть кто-нибудь объяснит, чем отличается охотник на правах нижнего чина от меня, вольноопределяющегося в чине юнкера флота! Тем не менее тут на корабле мы находимся на разных ступеньках иерархической лестницы. Хотя мне еще говорили, что если я буду себя хорошо вести и сдам все положенные экзамены, то через два года меня произведут в гардемарины. В курсанты военно-морские то есть.

И еще мне ужасно интересно, какие такие права бывают у нижних чинов? Кроме права на труд, я имею в виду.

Тем временем мы, как всегда, с минимальной положительной плавучестью, описываем плавные круги на самом малом ходу. Назад ведь не видно, а горизонт нужно осматривать.

– Флаг спускают, – это Сашкины слова, хотя я и сам это вижу.

– Спускают флаг, – повторяю механически. – Уж не каверза ли какая восточная?

– С них станется, – выразив таким образом единодушие, мой помощник и резче, чем раньше, надавил на педали. Нервничает.

Но ничего, опять работает в медленном ритме.