Маленький ныряльщик

Спуск на воду, достройка, испытания – мой турбоэлектроход делал десять узлов в надводном положении и пять – в подводном. Причем под водой на полном ходу шел три часа. А если потихоньку, на моих любимых двух узлах – около суток. Скажете – фантастика? А я вам отвечу – просто все хорошо просчитано и все резервы данной концепции на текущем технологическом уровне мною исчерпаны досуха. Кроме двух ходовых электромоторов, их братьев меньших под обшивкой содержится еще почти четыре десятка, так что управиться на ходу можно втроем – многое механизировано и имеет дистанционный привод. Три вахты плюс командир – итого десять человек экипажа. Семь спальных мест. Камбуз с электроплитой и гальюн со смывом на глубинах до двадцати пяти метров. Стрельба торпедами сжатым воздухом, но без пузыря. Не поленились, поставили сзади поршень.

Спросите про недостатки? Нет пушки. Нет запасных торпед – четыре в носу и две в корме. Глубина хода наших средств поражения неизменна – те самые три метра. Дело в том, что вытащить их внутрь лодки для изменения настройки аппарата задания глубины невозможно – некуда. Зато калибр – шестьсот десять миллиметров. Триста килограммов детонирующего «крема» – не думаю, что отыщется корабль, способный после получения подобного гостинца продолжить выполнение боевой задачи.

Мы – очень большая неприятность для супостата, потому что наши бесследные электрические торпеды прекрасно держатся на курсе и пробегают полторы мили – больше двух с половиной километров – за семь с половиной минут. Это двадцать один узел скорости, с лихвочкой.

Имя кораблику дано «Ныряльщик второй», что отмечено написанием «Н2» на рубке.

Знаете, не так уж много недочетов выявили мы в процессе проверок. В основном это были уточнения, которые и ожидались как раз после того, как выяснится, какая из гипотез окажется верной. Зарубите себе на носу! Я ничего не упустил и ничего не забыл. И, если что-то сделал не так, то исключительно в силу искреннего недомыслия, а не оттого, что лопухнулся.

Завтра показываем свое детище военным. На рассвете буксир вытащит в море отжившую свой век лайбу, а мы проведем показательную атаку. На дворе ведь уже восемьдесят второй год, и Сан Саныч нынче работает императором. В прошлом году батюшку его убили, вот он и заступил на пост. Сразу принялся закручивать гайки. Вы бы слышали, как его ругают за увеличение ввозных пошлин – импортный-то товар дорожает.

А я поджидаю Макарова. Знаете – душа моя спокойна. Так, тревожно чуть-чуть. Для порядку, можно сказать. Команда у меня из заводчан, да два проектировщика, да Сашка Клемин – наш испытатель, можно сказать.

* * *

– Петр Семенович! Здравствуйте, долгостройщик вы наш! – Опаньки! Его величество попирает палубу ныряльщика своими солдатскими сапогами. Опять же мундир на нем не парадный – я бы сказал – полевая форма. С виду вроде плотнее стал телом, что при его росте смотрится весьма представительно.

– Желаю здравствовать, ваше императорское величество!

– Полноте, давайте без чинов, чай, имя мое еще не позабыли?

– Нет, не позабыл. Приехали новым ныряльщиком полюбоваться?

– Не без этого. А Степана Осиповича нынче не ждите. Погнал он «Великого князя Константина» в Марсель с великим поспешанием. Его обратно в РОПиТ возвращают, так что нужно безотлагательно восстановить меблировку пассажирских кают и салонов.

Вот тут и засосало у меня под ложечкой. Макарова послали за границу чинить мебель на пароходе. Так не бывает. Однако ничего не сказал, а только сделал заинтересованное лицо и пригласил гостя сойти на стенку, чтобы не мешать экипажу.

– Не зовете внутрь? Не хотите похвастаться, что построили?

– Тесно там, а людям нужно работать. Завтра после стрельб – милости прошу.

– Ну, коли посмотреть нельзя, на словах скажите: уверены в своем детище?

– Вполне. Хоть бы и до того же Марселя и обратно.

– Без захода в порт?

– Без захода.

– То есть до Александрии у вас точно угля хватит?

– Керосин у нас. Хватит, конечно, – я не стал уточнять, что в нашем топливе много примесей, которые в мое время отнесли бы к категории дизельного топлива.

– Тут, Петр Семеныч, вот какое дело. В начале года в Египте произошел государственный переворот. Хедив Тевфик был фактически низложен, а власть принял полковник Ахмет Орабы, сын простого феллаха. Орабы выдвинул лозунг: «Египет для египтян» и пользуется в стране весьма широкой поддержкой. Он поссорился и с французами, и с англичанами, и те теперь серьезно озабочены судьбой Суэцкого канала. Султан турецкий также намерен навести порядок в землях своего вассала, да только никак не соберется с силами. Есть у нас с ним опасение, что британцы раньше предпримут какие-то шаги. В мае они направили в Александрию эскадру адмирала Сеймура. Французы решили, что они тоже «не лыком шиты», и отправили туда свою. В наших интересах не допустить обиды египтян ни от кого, кроме его законного сюзерена – Оттоманской Порты. И было бы прекрасно, если бы о причастности России к этому делу никто не догадался.