Маленький отель на Санторини

– Ничего не сгорел, а наконец-то загорел, – возражает он, натягивая футболку.

По дороге в отель я мечтаю о том, как мы окажемся с ним наедине в номере. Но когда мы уже подъезжаем, мобильный Руслана звонит. Выслушав собеседника, Руслан хмурится и обещает скоро приехать, а я с досадой закусываю губу. Опять!

– Прости, Ника, – Руслан тяжело вздыхает. – Звонили из офиса. Гид, которая должна была сопровождать туристов в аэропорт, заболела, и меня попросили ее заменить. Мне нужно ехать.

– Может, ты вернешься после?

Руслан с сожалением качает головой.

– Я освобожусь глубокой ночью. Сначала нужно довезти туристов до аэропорта, а потом встретить тех, кто прилетит из Москвы, и развезти их по отелям.

– Угораздило же меня связаться с гидом, – расстроенно ворчу я.

У входа в отель Руслан целует меня на прощание затяжным поцелуем, от которого у меня подгибаются колени, и уезжает к своим туристам. А я поднимаюсь в номер и падаю спиной вниз на кровать, которая могла бы стать нашим ложем любви, но уже не станет.

Глава 34

Весь июль мы с Русланом видимся урывками. Он все время на экскурсиях и почти без выходных – подменяет других гидов. Я занимаюсь отелем – постепенно обставляю отремонтированные номера и начинаю сдавать их. Сначала два, потом три, четыре. К середине июля туристы заселяются и выселяются почти каждый день, а я едва успеваю приводить комнаты в порядок, но пока отель не заработает целиком, не могу себе позволить нанять уборщицу. По улице мимо отеля бродят нарядные девушки, которые проводят свой отпуск на одном из самых романтичных и фотогеничных островов Греции, а я целые дни провожу за уборкой – мою то номера, то фасад отеля. Я даже в море не купалась уже две недели, с тех пор как вернулась с Крита.

– Эй, Ника, ты что совсем не заходишь? – Ирина, качая на руках малыша Павлоса, названного в честь отца Янниса, окликает меня с балкона, когда я мою стены снаружи. – Приноси дневник Афины, будем переводить дальше!

Со всеми хлопотами с отелем я почти забыла о дневнике, а ведь в нем осталось всего три записи, и я надеюсь узнать из них что-то важное.

– Зайду! – машу ей в ответ.

Через час, когда я заканчиваю с уборкой, а Ирина укладывает спать сына, мы сидим у нее на балконе, и она открывает дневник Афины.

День жаркий, море играет солнечными бликами. Но когда Ирина начинает читать, она мрачнеет и хмурится.

– Что такое? – волнуюсь я.

– Тут о смерти твоего дедушки…

Из дневника Афины

10 февраля 2019 года

Сегодня месяц, как не стало моего милого Панайотиса. Как мне передать словами всю боль и горечь от его утраты? Мое сердце остановилось вместе с ним. Я все еще живу, встаю по утрам, занимаюсь отелем, а по вечерам возвращаюсь в свой опустевший дом, где меня никто не ждет.

Мой дорогой сын Костас пробыл со мной неделю после похорон и вернулся к своим делам в Афинах. А я теперь совсем одна – никому не нужная старуха, у которой нет ни мужа, ни внуков, ни даже кошки.

Говорят, что время лечит, но моя тоска по Панайотису неизлечима. Мы прожили вместе пятьдесят четыре счастливых года, полных любви, нежности, уважения и заботы друг о друге. Это так много и так мало – когда я лежу одна в своей вдовьей постели, и никто не обнимает меня и не храпит рядом. Я ругалась на мужа, когда он храпел. А теперь отдала бы все на свете, лишь бы он продолжал храпеть рядом. Но теперь мои ночи – тихие и мучительно долгие. Как сегодняшняя ночь, когда я пишу эти слова. На часах уже три после полуночи, но мне не уснуть.

Мой милый Панайотис, я так сильно скучаю по тебе…

Ирина заканчивает читать, и на балконе повисает тяжелая тишина. У нас обеих глаза на мокром месте. Я представляю себе, какой одинокой была бабушка после смерти деда, и гадаю, смогла бы я заполнить пустоту в ее душе, если бы мы встретились с ней при жизни.

– Я познакомилась с твоей бабушкой уже после смерти ее мужа, – тихо говорит Ирина. – Она всегда казалась мне очень сильной женщиной. Я никогда не видела ее плачущей… Но тут, посмотри…

Ирина всхлипывает и протягивает мне дневник, и я вижу, что последняя строчка смазана, а бумага в этом месте неровная, как если бы на нее упали слёзы или бабушка Афина провела по ней мокрой рукой.

Сколько слёз пролила бабушка после смерти дедушки? Теперь уже не узнать. Может, именно уход супруга ее подкосил, ведь она сама пережила его всего на год.

В дневнике остались две записи, сделанные в последний год ее жизни.

– Прочти дальше, Ира, – прошу я и смахиваю слезинку, которая катится по щеке.

Мне хочется знать, что в жизни бабушки было еще что-то хорошее, что она не только плакала, но и улыбалась. Мне надо узнать это как можно скорей!

Ирина понимающе кивает и читает тихим голосом, чтобы не разбудить спящего в комнате сына.

Из дневника Афины

12 сентября 2019 года