Маленький памятник Эпохе прозы

- Смотри, - задумчиво и напевно рассуждала Поля, угнездившись в небольшом старинном кресле на гнутых ножках и причудливо сплетя длинные ноги в облегающих лосинах, - насколько же всё противоречиво. Человек - сборище противоречий!

- "Я - царь - я - раб - я червь - я бог", - напомнила я, сидя напротив подруги на банкетке, жутко неудобной, жёсткой, но такой красивой, что само сознание, куда пристроена моя попа, наполняло чувством собственного достоинства и заставляло держать спину прямо.

- Вот именно! Поэтому связать свою жизнь с кем-то навсегда - это, на мой взгляд, экстрим! Во-первых, человек может меняться, и кто знает, во что он превратится через пару лет.

- А уж через десяток...

- Именно! Хотя твой опыт, - она многозначительно посмотрела на меня, подняв брови, - доказывает, что даже пяти лет может не понадобиться.

- Мой опыт патологический, - усмехнулась я.

- Да нет же. Патологично превращение в чудище, а не то, что вы так скоро друг в друге разочаровались. Не политика, так что-то иное развело бы.

- Совсем в этом не уверена, - я покачала головой. - В том режиме, в каком мы жили тогда, можно было ещё хоть десять лет промариноваться. И не дай бог родить ребёнка.

- О! - Поля подняла палец. - Молодец! В точку. Не дай бог при таких условиях родить ребёнка. И через два года узнать, что вы - не пара. Это ж какая безответственность!

- А сколько надо времени, чтобы узнать, по-твоему?

- Шут его знает. Может, как раз десять. Может, больше... Помнишь "Назад в будущее"?

- А как же!

- Я часто думаю, куда б двинулась на такой машине, в какой год, если назад?

- Ты только после фильма об этом стала думать? Я лет эдак с десяти, после первых прочитанных книжек о перемещении во времени.

- А я отсталая в этом смысле, не любила фантастику, предпочитала детективы. Ну, неважно. В общем, подумала так: приезжаю я на Делориане в 1917 год и не допускаю революции...

- Ай! - я закатила глаза. - Кто про что!

- Не перебивай! Значит, не допускаю я революции и, знаешь, что получается?

- Как что? Процветающая Россия, изо всех сил догоняющая Запад по технологиям и вылезающая с помощью капитализма в развитый мир. Я правильно рассуждаю? - улыбалась я. Но Поля оставалась серьёзной.

- Нет. Получается кое-что другое. Я тогда просто не родилась бы.

- Почему?

- Потому что мои родители не встретились бы никогда. Папин дед был кузнецом в деревне, у него - пятеро ртов, о каком высшем образовании могла идти речь? Тем более - в столице, а они жили почти на Урале! А мама из московских мещан. Вероятность знакомства мамы и папы была бы сведена к нулю.

- Если бы ты вовремя интересовалась фантастикой, то давно знала бы про эффект бабочки, - съязвила я.

- Да знаю я про этот эффект! - махнула рукой Поля. - Очень красиво и слишком метафорично, чтобы применить к чьей-то конкретной жизни. А вот тебе конкретика: я. Меня бы не было. Значит, не в моих интересах отменять революцию, - печально закончила подруга.

- Хм. А перед тобой реально встал такой выбор? Ты сконструировала Делориан и поэтому так убийственно серьёзно отказываешься отменять октябрь семнадцатого года и оставить Ленина с носом? - мы обе заржали.

Нам было хорошо вместе.

- Надо чаще встречаться! - говорили мы друг другу всякий раз, прощаясь и обнимаясь.

Регулярно виделась с Верой. Мы либо гуляли с посиделками в кафе, либо ходили на выставки и в музеи, куда она нередко брала Виталика, уже заканчивающего младшую школу. Мальчишка сильно вытянулся и стал ужасно похож на мать!

- Я бы не узнала его нынешнего, потому что помню прежнего! - ахнула я, когда на нашу "музейную" вылазку подруга впервые привела смущающегося Виталика. Вера нежно обняла сына:

- Представляешь? То вылитый папенька его, то бабуля, теперь настал мой черёд. Интересно, что будет дальше.

- Ну, варианты-то ограничены.

Болтая, мы зашли в музей имени Пушкина: Вера сочла, что для начала он самый подходящий для ребёнка.

- Это и мой первый музей. Память на всю жизнь! - улыбалась Вера.

- И мой тоже. Потом Третьяковка.

- Вот в следующий раз поведу туда! Ты с нами?

- А как же!

Вера продолжала писать, хотя говорила об этом неохотно. Я тормошила её, меня разрывало любопытство и хотелось почитать!

- Уже почти роман по объёму.

- Ого! Скоро закончишь?

- Не знаю, - она насупилась.

- Есть хоть малейшие шансы, что дашь почитать? - я умоляюще сложила руки и сделала жалобное личико, но Вера не поддавалась.

- Пока никаких - твёрдо и жёстко, как отрезала. - Вижу, что-то не так. Сыро! Не нравится пока. Когда пишу, нравится, перечитываю - не то!

- Может, ты чересчур к себе придираешься? Работаешь, как встарь, колдуешь над каждым словом. Вон у нас в журнале тётки пишут по рассказику в день - чаще всего всё идёт в печать, потому что читателя надо развлекать. Даже, как говорится, левой задней у них получается удобоваримо и вполне читаемо.

- Да читаю я эти опусы, - насмешливо заметила Вера. - Для журнала-однодневки сгодится. Но ведь это не литература!