Маленький Сайгон

— Может быть. Но мы уже подготовили тебе встречу в джунглях близ деревни Бен Кат. Тебя опознает твой же народ. Разумеется, ты подпишешь признание. Сейчас, когда Ханой собирается освободить американских солдат, новость о твоем аресте скоро позабудут. Сам увидишь, с какой поспешностью правительство Соединенных Штатов умоет руки, как оно это сделало в случае с военными летчиками, пропавшими в Никарагуа. Таков их выбор. И ты, лейтенант, и ты, Ли, — вы оба воевали с нами, когда война уже была окончена. Вы пытались убить меня. Когда мы пытались справиться с кампучийской проблемой, вы посылали против нас вооруженных людей. Когда мы пытались накормить наш народ, вы разрушали мосты и плотины. Когда мы пытались строить мирную жизнь, вы несли смерть. Мое правительство действительно может меня когда-нибудь казнить, однако, лейтенант, моя операция будет завершена. Я закончу свою войну. И с вами смогут сделать все, что посчитают нужным. Вы должны знать, что в один прекрасный день вам придется держать ответ.

— Нет, только не Ли.

— Лейтенант, ты думаешь, что ты был ее спасением. Но сейчас тебе ее не спасти. Она вернется с нами и разделит ту же участь.

Фрай продолжал держать на прицеле стражника, стоявшего рядом с Беннетом, направив пистолет ему прямо в грудь. Их трое, подумал он, плюс Тхак. У них автоматическое оружие. Даже если мне повезет, я смогу прикончить только двоих. Этого мало. Я могу выстрелить в лампочку. Могу обстрелять вертолет. Что же стряслось с Бернсом?

Фрай наблюдал за Беннетом, неловко балансировавшим на кулаках.

— Позволь Ли остаться. Я полечу с тобой, я подпишу все, что ты хочешь. Зачем она тебе, разве недостаточно одного меня? Все, что я тебе причинил, было сделано по ошибке. Шла война, Лам. Не повторяй моих ошибок. Забирай меня. Ты мстишь мне за мое предательство. Ты лишился лица, я — ног. Хочешь, повесь меня в Ханое. Я не собираюсь просить тебя о милости. Только отпусти ее.

— Бенни, без тебя я здесь не останусь.

— Перестань! Конечно же, останешься.

Тхак погрузился в раздумье. Он смотрел вверх, на электрическую лампочку. Его раздувшаяся грудь тяжело вздымалась. Фрай заметил, что двое охранников подошли ближе — так, что он мог прикончить их обоих двумя выстрелами. Он направил пистолет на стражника, стоявшего рядом с Беннетом. В этот момент перед ним встал полковник.

А что, подумал Фрай, может, стоит сначала прикончить Тхака?

— Я хочу предложить тебе выход, — промолвил полковник. — Сейчас ты назовешь мне, кто такой Натан, а я отпускаю Ли. Ты же, лейтенант, поедешь со мной.

Ли задергалась в своих путах.

— Бенни, нет!

Беннет застыл, как вкопанный. Фрай почти зримо видел, как в его голове сейчас ворочаются шестеренки. Беннет посмотрел на Ли, затем на Тхака. Тело полковника сейчас было развернуто к Фраю. Крупная, неподвижная цель.

— Выбирай, лейтенант. Натан за Ли. Ли за Натана.

Ли попыталась уйти от охранника, но тот быстро схватил ее за руку.

— Они могут убить меня, Бенни, но им не убить того, что мы сделали. Не говори им ни слова. Не разрушай того, что мы успели совершить.

Тхак шагнул вперед.

— Ты мне все расскажешь, когда мы возвратимся во Вьетнам, и, вероятно, умрешь во время процесса. Назови его имя сейчас. Избавь свою жену от расстрельной команды. Кого же ты любишь больше, Беннет? Свою жену или безнадежные идеалы, которым она служит? Выбирай.

Тхак покачивался на трости и смотрел вниз, на Беннета. Его лицо было бледно и блестело от пота. До Фрая доносилось его сопение. Он покачал головой, сделал движение в сторону Фрая и остановился перед столиком.

— Bo chung vao truc thanga, — сказал он.

— Отпусти ее! — вскричал Беннет. — Лам, отпусти ее!

Тхак поднял трость, показав на вертолет, и охранники пришли в движение.