Маленький сюрприз для лжеца

Ну это как сказать… У меня на руках тест ДНК и в телефоне куча фотографий Малины, а в добавок к ним не очень приятная история. Даже и не знаю, как дед отреагирует.

— Я постараюсь, ма, но ты там на всякий валерьянку всё же приготовь, — говорю и сбрасываю звонок.

Трасса ещё пустая, народ пока с дач в город не рвётся, и до дома, который стоит в элитном районе, я добираюсь без проблем. Меня там ждут, и ворота распахиваются, не успеваю я в них позвонить. Загоняю машину, выхожу, и на меня тут же нападает многочисленная родня. Мама, бабушка, сестры, братья… На выходных все собираются в доме деда и все они очень рады меня видеть. Сердце колотится, готовясь выпрыгнуть — я тоже рад.

Дед, отец и дядьки стоят в стороне, но краем глаза отмечаю, что лица у них светлые, никто кидаться на меня с обвинениями и упреками не собирается. Это обнадеживает. Это хороший знак.

— Явился! — грохочет дед, устав от долгих приветствий.

Он у нас крепкий, и голос у него зычный, а ещё Вова Воля немного застрял в 90-х. Он очень любит золотые украшения и дорогие вещи. Вот и сейчас, ранним воскресным утром, он выглядит как певец шансона на концерте.

— Явился, — подтверждаю, разглядывая родное лицо.

Вроде не изменился даже.

— С чем на этот раз? — спрашивает хмуро, но я вижу, что это всё напускное, он мне рад.

— Ты удивишься, дед, но давай лучше присядем.

— Что ж, давай. Дети — играть, взрослые — в беседку, — приказывает дед.

Родственники мгновенно выполняют.

— Сынок, ты, главное, с ним не ругайся. Он скучает и вспоминает тебя часто. Особенно последнее время, как проблемы с сердцем начались, — говорит мама, беря меня под руку и сопровождая вглубь двора.

— Я тоже скучаю, мам. Но ты же говорила, ничего страшного у него.

— Возраст, Никит, это уже опасный фактор. Так что уж постарайся не сильно его шокировать.

— А ты? Прям даже и не переживаешь и не любопытствуешь? — интересуюсь удивительным спокойствием мамы.

— А я от тебя все приму, сынок, — говорит она с улыбкой и гладит меня по руке. — Я по-прежнему верю, что ты хороший мальчик и ничего страшного не натворил.

Она всегда в меня верит. Целую свою дорогую родительницу в висок.

Рассаживаемся за накрытым столом, дед наливает в большую кружку чай и смотрит на меня, подняв бровь — типа, слушаю внимательно. Выдыхаю и как в прорубь ныряю:

— У меня есть дочь, — говорю, и за столом на миг воцаряется тишина, а потом мама истерически хихикает.

За ней кто-то из тёток, потом дядьки, а следом и дед. Даже я не выдерживаю и ржу. Это какой-то нервный и заразный смех — успокоиться невозможно.

— Нет, Никит, ну ты даёшь! Опять? — продолжая посмеиваться, говорит в конце концов дед.

— На этот раз это правда, — еле отсмеявшись, сообщаю. — У меня есть тест ДНК. Мою дочку зовут Малина, и ей пять лет. Я нашёл её неделю назад.

Достаю справку, а потом снимаю блок с телефона, захожу на дочуркин свиной канал и протягиваю аппарат деду. Он достаёт очки для чтения и листает фотографии. Выражение его лица прочитать не удается. Зато остальные изнывают от любопытства — это хорошо видно. Мой отец и бабуля прижались к деду и тоже пялятся в телефон.

— Маша, — наконец, поднимает дед голову и обращается к моей двоюродной сестре, — принеси из гостиной альбом со старыми фотографиями.

— Коричневый? — уточняет та, поднимаясь.

— Нет, совсем старый. Серый такой.

Сестра уходит, а дед пускает телефон по кругу, а сам смотрит на меня тяжёлым взглядом. Ему даже не надо озвучивать вопрос, я и так его знаю.

— Это произошло, когда мы с Гариком все лето колесили по побережью…

— Я умею считать, Ник, и склерозом пока не страдаю, — обрывает дед. — Меня интересует, что происходит сейчас?

— А сейчас все сложно, дед. Мать Малины зовут Вероника Видная, и её отец Давид Видный — крутой на том районе перец, а я для него никто и звать меня никак…

Дальше я рассказываю ситуацию, в которую попала Вероника, и немного её приукрашиваю так, чтобы впечатлить семью. И все, естественно, впечатляются. Наш дед, конечно, тоже тиран, но в сравнении с Видным просто добрый волшебник. Женская половина семьи охает и ахает, а мужская хмурится.

— …В общем, я хочу взять на себя ответственность за дочь, дед, — выдаю я в заключении, — и хочу помочь Веронике, но без вас мне с Видным не справиться.

— Я только уточню, Никитка, — тяжким камнем падают слова деда. — А какие у тебя планы на мать девочки?

— Я её люблю и я хочу на ней жениться, но — врать не буду — не знаю, захочет ли она выйти за меня, — сознаюсь как на духу. — Я планирую дать ей свободу и надеюсь, что у нас все получится. В конце концов, она придёт ко мне не как к последнему шансу вырваться из дома, а как к любимому мужчине. Когда решит по доброй воле потерять свободу и связать со мной жизнь.

— Умница, сынок! — хвалит мама со слезами на глазах. — Горжусь тобой!

Тетки и сестры её поддерживают, отец мой тоже кивает, одобряя это решение. Дед пока молчит, но тут Маша приносит старый-старый, еще довоенный альбом. Дед что-то в нем ищет, а когда находит — передаёт фотографию мне.