«Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества в Германии 1945–1949

Советские классовые предубеждения прорывались не только в прямых негативных оценках, толкавших сваговцев и некоторых комендантов к хлестким, часто ошибочным насильственным действиям против тех, кого в свое время в России называли «буржуазными специалистами», но и в проговорках, едва уловимых лексических мимолетностях, насыщенных негативными коннотациями. Когда отдел пропаганды УСВА федеральной земли Тюрингия в феврале 1947 года занялся разбором подслушанных немецкими полицейскими разговоров в поездах, он тут же представил начальству кристально ясную классовую картину немецких настроений: рабочая критика оккупационной политики была, как ей и положено, «преимущественно объективной», а вот «состоятельную публику», интеллигентов сваговцы тут же обвинили в том, что в их «разговорах еле скрывается отрицательное отношение» не к чему-нибудь, а к «демократии». Да еще эти «элементы», по мнению сотрудников отдела пропаганды, «изображают из себя трудящихся» и «переполняют поезда, которые нужны действительно для трудящихся». В общем, классово чуждые белоручки и бездельники. Советскому политработнику, конечно же, было доподлинно известно, что только рабочий класс пользуется транспортом по делу, а всякие бизнесмены и интеллигенты, они же состоятельные люди, праздно болтаются по Германии. Между критическим отношением этих людей к оккупационному режиму и «реакционностью» уверенно ставился знак равенства. Лишь у немногих сваговцев мелькали крамольные мысли о том, что в реальной жизни все может обстоять не по марксизму. А немецкий рабочий класс иногда ничем не отличается в отношении к текущим событиям от простого обывателя.

Опытный начальник Управления пропаганды СВАГ полковник С. И. Тюльпанов, который больше других руководителей военной администрации занимался немцами, даже предостерегал тех, кто будет, «жонглируя цитатами товарища Сталина», уповать на безусловную поддержку рабочими советской политики: «В ряде случаев абсолютное большинство немецкого населения в целом имеет иные убеждения и становится в противоречие нашей политике… Не секрет, что хотя СЕПГ приняла решение о восточных границах, но значительная часть партии „не согласна“ с существующими границами. Принципиально наиболее прогрессивная часть населения, СЕПГ, рабочих понимает необходимость платить репарации, но конкретно ни один член СЕПГ не встретит осуждения, если ему удастся предназначенное для репараций пустить для немецкого населения»256.

Так возникали сомнения в корректности применения классических советских формул к немецкому политикуму. Можно ли было при таких обстоятельствах научить немцев «думать по-нашему»? Сомнительно. Зато заставить говорить по-советски, научить советскому двоемыслию и советской политической риторике – в этом, пожалуй, можно было и преуспеть.

Советские лекала для немецкой жизни

Сваговцы чувствовали чужеродность общества, которое обтекало их со всех сторон. Для советского человека и его начальников главным врагом был капитализм, еще и отягощенный в Германии ненавистным нацизмом. Именно неприятию подобной чуждости учили советских людей за школьными партами, на курсах политграмоты и на занятиях по марксизму-ленинизму. И по практическому сталинизму – тоже. Как относиться к капитализму и реакции, которые в изобилии произрастают на немецкой почве? Как управлять и направлять подобное общество в нужную оккупационной власти сторону, как понять и использовать в своих целях это чуждое и враждебное явление, особенно если «люди здесь живут лучше нашего»257?

В бытовом плане «смириться с капитализмом» ни для кого из сваговцев не было проблемой. Скорее, надо было свыкнуться с ошеломлением от «сказочного (сравнительно с нашей российской нищетой) богатства», о котором писал очевидец событий, будущий известный философ, а в конце войны капитан Красной армии Александр Зиновьев. Произнеся эти слова, бывший капитан тут же добавил: «Миллионы советских людей вдруг увидели, что тот уровень жизни, о каком они мечтали как о коммунистическом изобилии, уже был обычным уровнем в Германии… Как мыльный пузырь, лопнул образ капиталистических стран, создававшийся советской идеологией и пропагандой»258. Неужели и в самом деле лопнул? Неужели как по мановению ока исчезли внушенные предубеждения, советские шаблоны и стереотипы? Не будем говорить о миллионах. Сосредоточимся на тех десятках тысяч советских людей, которые прошли через СВАГ и длительное время соприкасались с немецким миром, но, на наш взгляд, вполне сумели сохранить (за очень немногими исключениями) в почти нетронутом виде свои советские взгляды и привычки.