«Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества в Германии 1945–1949

13 апреля 1946 года, за двадцать дней до объявления подписки, начальник Главного политического управления Вооруженных сил СССР генерал-полковник И. В. Шикин направил в СВАГ директиву № 13743/III. Он потребовал срочно разработать план займовой кампании. Указание было четкое – на заем должны быть подписаны все военнослужащие, члены их семей и вольнонаемные работники. Необходимо показать высокие финансовые результаты. Таким образом, в организацию кампании уже закладывался принцип долженствования, завуалированный декларацией о полной добровольности. Все это сопровождалось, казалось бы, совершенно ясным указанием: «Подписку проводить… на основе полной добровольности под лозунгом „Трех-четырех недельный заработок в заем“»539. В принципе эта цифра-рекомендация продержалась в руководящих документах до 1949 года540. Называть вещи своими именами и говорить прямо о желательности гораздо более высоких показателей И. В. Шикин не стал. Но для таких случаев как раз и существует понятный любому бюрократу особый язык. На этом языке неявное указание Шикина звучало так: «При этом необходимо учесть опыт размещения займов в прошлых годах, когда многие военнослужащие подписывались на месячный оклад денежного содержания и выше. В нынешнем году, когда заем предназначается на осуществление новых грандиозных задач… военнослужащие будут подписываться на высоком уровне»541. Откуда же генерал-полковник знал, как «будут подписываться»? А он и не знал. Фраза Шикина не прогноз, а закодированный приказ. Его «будут подписываться» значило, что никаких особенных скидок на мирное время делать не следует. Нужно просто обновить агитационную риторику, усилить индивидуальную обработку и добиваться цифр, значительно превышающих объявленный минимум. Кампания началась с совещаний политработников, парторгов, комсоргов, редакторов газет и финансистов. Озвучивали ориентиры – повышенные в полтора-два раза цифры подписки. С этого момента ссылаться на публично рекомендованный правительством и Главпуром минимум стало не только неприлично, но и почти крамольно.

Кульминацией подготовительной работы партийных организаций и политорганов были массовые митинги в день объявления подписки. У нас есть записи определенного числа митинговых выступлений, отобранных для докладов начальству, а возможно, и написанных самими политработниками для их подопечных. Это десятки текстов с прямыми цитатами плюс некоторое количество обезличенной информации с фамилиями рекордсменов подписки – без цитирования призывов и указания мотивов. В этом смысле наши источники позволяют реконструировать лишь пропагандистский образ действительности, а не живое мнение людей. Они дают определенное представление о господствовавших пропагандистских подписных трендах, о политическом заказе выступавшим активистам, позволяют соотнести доступную нам митинговую конкретику с общим контекстом эпохи. При этом нужно иметь в виду, что речь идет о специфической выборке, вполне репрезентативной только для решения особых исследовательских задач. Это не только и даже не столько выборка мнений и настроений людей по поводу подписки на заем, сколько зафиксированные в донесениях должные и подобающие высказывания, которые призваны были создать у присутствующих соответствующий настрой. Это то, как, по мнению политработников и начальства, должны были «звучать» подобные мероприятия, то, что следовало говорить сознательным патриотам и убежденным коммунистам, комсомольцам и беспартийным.

Но что тогда дают историку эти весьма однообразные, прямо скажем, но подлинные только в этом своем однообразии пропагандистские тексты? Трудно, фактически невозможно выстроить митинговые высказывания по ранжиру, а тем более дать их количественную характеристику из-за явной нехватки эпизодов. Поэтому попытаемся сделать лишь некоторые наблюдения и поделиться с читателем впечатлениями от «медленного чтения» прозвучавших на митингах тропов и мемов эпохи позднего сталинизма. Кроме того, не следует упускать из виду, что в ряде случаев мы все-таки имеем дело с высказываниями, пропущенными через фильтр личностного восприятия. Подлинность таких высказываний, их принадлежность конкретному человеку подтверждается, например, их просторечием и малограмотностью: «Каждая копейка, внесенная нами, дает много нового оружия и техники, культурной и бытовой жизни для трудящихся нашей страны»542.