Маленький тюремный роман

ШЛАГБАУМ. Начали съемку!.. кто еще, гражданин Дребедень, кроме вас и бывшего наркома, принимал на допросе подследственных врагов народа и свидетелей активное, а также пассивное участие в противозаконных ночных оргиях, компрометирующих положения партии и правительства относительно объективно положительных и исторически необходимых психофизических воздействиях?

ДРЕБЕДЕНЬ. Никто так уж особенно не активничал и не пассивничал, а когда воздействовали, то исключительно в рамках этой самой необходимости… присутствовали мы оба, то есть всесторонний пидарас Ежов и я, затем начальник второго отдела, директор ГУМа, охочий до допросов, замнаркома заготовок с нерусской фамилией, какой-то из краснознаменного ансамбля песни и пляски, который, танцуя вприсядку поставил мировой рекорд по числу неотрывных приседаний на пол, что привело к вызову санчасти при выпадении, кажется его прямого аппендикса толстой кишки… кроме того, были молодой генерал-лейтенант бронетанковых войск, кто-то из «Веселых ребят» Леонида Утесова, ну и два любимых клоуна Ежова, привезенные по его приказу с Колымы, тоже пидарасы, причем близнецы, Пиф и Паф… мы только аплодировали, провозглашали здравицу в честь дрессуры цирка, а потом уж реагировали… разрешите чистосердечно разрыдаться?

ШЛАГБАУМ. Вы обросли ложью с ног до головы… никаких вам рыданий!.. не вздумайте ссать, то есть мочиться в галифе!.. продолжать!

ДРЕБЕДЕНЬ. Был там еще пассивный кинооператор из подследственных, но сразу же после съемки расстрелян, поскольку нарушил подписку о нераглашении секретных мероприятий в разговоре с врачихой санчасти… само собой, имелись пьяные осветители, знаменитый писатель, фамилию забыл, должно расстрелян, ну и дрессировщик диких животных Дуров, включая сюда домашнюю свинью, а других не помню на фамилии и лица в виду аффекта отшиба памяти.

ШЛАГБАУМ. Подпишите дополнительную ответственность за дачу ложных показаний и соответствующий протокол… отвечать точно, лаконично, что по-русски, гражданин Дребедень, означает «коротко»… имя собаки – подчеркнуть ее породу – ранее переданной невольному свидетелю Дурову резидентом датской разведки, коварно работавшим на вешалке МХАТа, фотографируя театрально шпионским биноклем кандидатов в завербованные лица будущих шпионов и диверсантов?.. имя, я сказал!

ДРЕБЕДЕНЬ. Договское имя было Доди, в честь, выходит дело, всенародных писателей Достоевских с Диккенсами, открыто почитавшихся вышеуказанным Дуровым, поскольку он хозяин-барин де-юре, включая де-факто… собака являлась исполнительным животным, каким и должен быть служебный дог… ему, этому Доди, прикажешь, фас кого-нибудь там, фас! – он, так сказать, может отхватить половину ягодицы, как мы звали жопу, виноват, виноват, жену расстрелянного Ягоды, а тот большим был фруктом.

ШЛАГБАУМ. Только – без демагогии, без демагогии… применяли к Дурову различные угрозы и шантаж, привлекая вышеназванного Додика к фашистскому плану, заложившему фундамент зверского заговора против существования в нашей жизни, как и в сочи… стоп!.. повторяем конец фразы, ети ее мать!.. начали!.. как и в социалистической действительности, товарища Сталина и других членов политбюро, узнав через своего агента в Кремле об особом внимании руководства страны к арене Госцирка и о скором посещении такового, включая вождя народов?.. применяли?

ДРЕБЕДЕНЬ. Применял, возглавлял, нарушал.

ШЛАГБАУМ. Перечислите самые яркие примеры угроз и шантажа.

ДРЕБЕДЕНЬ. Ну тут, конечно, был арест ближайшей родни Дурова вместе со строгими мерами дознания… имелся ряд ярких намеков на расстрел некоторых львов, тигров и других хищников, посаженных за решетку всем нашим народом и лично товар… гражданином Сталиным… транспортированием так же грозил всех дуровских зверей в зоопарки союзных республик в виде подарков общесоюзного значения к Новому Году многонациональных Дедов-Морозов и таких же Снегурочек… кроме того, сулил заключение на Таганке, где ворье проигрывает членов контингента в карты, которых оно затем отпетушает путем местного разрешения женского вопроса… само собой, расстрел как врага народа, не говоря о разрешенных воздействиях как на тело, так и на здоровье ума… всего не перечислишь, согласно народной мудрости намека на «семь бед – один ответ», что сокращает время предварительного следствия минимум в два раза.

ШЛАГБАУМ. Как бы вы вели себя лично со мной в случае моего ареста, предупрежденного непосредственно оперативным вмешательством Лаврентия Павловича и еще рядом бдительных советских граждан?

ДРЕБЕДЕНЬ. Вы ведете себя по-своему, я вел бы следствие против вас по-моему.

ШЛАГБАУМ. Съемка, стоп!.. ты, подонок, забыл добавить: «только еще более безжалостней, еще садистичней»… съемка!

ДРЕБЕДЕНЬ. Забыл добавить, что только еще более безжалостней, еще садистичней.

ШЛАГБАУМ. В чем бы выражались последние издевательские намерения?

ДРЕБЕДЕНЬ. (натужная – до рваных ушей – улыбка искажает все его лицо, расквашенное до неузнаваемости) Мало бы не показалось… именно так – не показалось бы, уж будьте уверены, Люций Тимофеевич.