Маленькое одолжение

Мимо нас проскользнула пара дельфинов, скосив на плаву глаза на незнакомцев. Один из них издал щебечущий, не слишком чтобы мелодичный звук. Другой взмахнул хвостом и плеснул в нашу сторону водой для забавы. Эти были не из неотразимых сородичей Флиппера. Обычные дельфины, не такие красивые, и уж наверняка не занятые в телесериале. Может, они просто отказались продаваться или ложиться под нож пластического хирурга. Я поднял кулак. Салют, ребята.

Кинкейд скользнул взглядом по скамейкам и нахмурился.

— Ей полагалось сидеть здесь. Черт.

Я вздохнул и свернул к лестнице на нижний ярус.

— Она может быть сколько угодно Архивом, Кинкейд, но она все еще ребенок.

Он нахмурился еще сильнее и посмотрел на меня.

— И что?

— Что? Дети любят симпатяг.

Он удивленно заморгал.

— Симпатяг?

— Идемте.

Я повел его вниз.

На нижнем уровне океанария расположен внутренний пояс бассейнов, в которых живут пингвины и — внимание! — морские выдры.

Именно так: морские выдры. Они часто забавляются с камнями, плавая на спине. Что может быть симпатичнее маленьких, пушистых зверьков с большими карими глазами, качающихся на воде пузом кверху?

Мы обнаружили Иву стоящей перед одним из бассейнов морских выдр. На этот раз она оделась теплее и практичнее, и на спине ее висел маленький рюкзачок. Она смотрела на двух выдр, гонявшихся в бассейне друг за другом, и улыбалась.

При виде этого Кинкейд застыл как вкопанный. Исключительно для того, чтобы посмотреть, что он будет делать, я попытался шагнуть мимо него. Он посмотрел на меня так, словно убьет меня на месте, если я попробую помешать ей, и мое мнение о не разом выросло на одно деление. Я отступил на шаг и принялся ждать. Право же, целостность моих зубов стоит того, чтобы девочка лишнюю минуту полюбовалась на морских выдр.

В детстве — уже после того, как у меня начали прорезаться магические способности — мне приходилось порой очень нелегко. Я ощущал себя уродом, отличным от других — и ужасно одиноким. Это постепенно отдаляло меня от других детей. Но Ива вообще не знала родительской ласки или дружбы сверстников — даже недолгой. Насколько я понимаю, она была Архивом с самого рождения, абсолютно осознавая тот объем знаний, который заложили в нее. Я даже представить себе не могу, насколько это ужасно.

Блин, чем больше я узнавал с возрастом, тем больше я жалел о былом невежестве. Так сказать, о невинности. Ну, по крайней мере, я помню, каково это — быть невинным.

Ива не была невинной никогда.

Так что я мог и подождать. Пусть постоит еще, улыбаясь морским выдрам.

За спиной шевельнулась тень, и я усилием воли сдержал панику и заставил себя повернуться медленно, с достоинством. Я увидел двух дельфинов из верхнего аквариума — они снова подплыли поглазеть на нас. В дне больших аквариумов имелись смотровые иллюминаторы, так что посетители могли любоваться с одной стороны на пушистых симпатяг, а с другой — на любопытных дельфинов и этих, как их, китов, которые в честь икры.

Еще отсюда же видно дальнюю стену большого аквариума — изогнутую стеклянную плоскость, обращенную на озеро Мичиган. Это всегда казалось мне в некотором роде садизмом. Я хочу сказать, здесь собрали животных, созданных природой для жизни на просторах морей — собрали и заперли в трех миллионах галлонов воды. Им и так неважно приходится — и без того, чтобы их дразнили видом на те самые водные просторы.

А может, и нет. Я слышал, с учетом всей нынешней рыболовной индустрии быть сейчас на воле китом или дельфином — полный отстой.

— Боюсь, они смотрят на нас, как на корм, — пробормотал я.

— А? — не понял Кинкейд.

— Нет, ничего.

Ива довольно вздохнула, дождавшись, пока выдры исчезнут в своем домике. Потом повернулась к нам и зажмурилась.

— Ох, — произнесла она. Щеки ее чуть порозовели, и на мгновение она превратилась в настоящую маленькую девочку. — Ох, — она разгладила несуществующие морщинки на брючках и кивнула Кинкейду. — Да?

Кинкейд кивнул в мою сторону.

— Местные правоохранительные органы хотят, чтобы их представитель присутствовал здесь в качестве наблюдателя. Дрезден поддерживает это требование.

Она задумалась на мгновение.

— Сержант Мёрфи?

— Да, — подтвердил я.

— Ясно, — она нахмурилась. Когда она заговорила, голос ее сделался предельно осторожным, словно обдумывала каждое слово. — Как арбитр переговоров, я не имею возражений, если только обе участвующие в переговорах стороны выскажут свое согласие.

— Ладно, — кивнул Кинкейд. Он повернулся и зашагал обратно к выходу.

Я поклонился Иве, которая ответила мне тем же. Потом поспешил догонять Кинкейда.

— Ну? — спросил я его, когда мы поднимались по лестнице обратно.

— Ну, — ответил он, — пошли, поговорим с Никодимусом.

* * *