Маленков. Третий вождь Страны Советов

Так произошло отчасти из-за стремления многих историографов, привыкших собирать и расставлять в хронологическом порядке факты, претендовать на их философское осмысление. Прежде у них была относительно надежная материалистическая основа (у советских специалистов — так называемая система исторического материализма). Отбросив ее как порождение марксистской идеологии, не способные на самостоятельные творческие искания историографы утратили всякие ориентиры.

В данной книге тоже слишком много места уделено взаимоотношению нескольких главных действующих лиц. Но такова специфика любой биографии. Надо лишь постоянно иметь в виду, что вся эта достаточно мерзкая явная или скрытая борьба за власть происходит на фоне грандиозных природных и техногенных процессов. Только очень немногим личностям, хоть как-то соответствующим масштабам Ленина и Сталина, удается выдержать этот напор и направить его в определенное русло.

Корпоративное единство партократии

В борьбе за власть Берия и Маленков допустили роковой стратегический просчет. Они как государственные (по преимуществу) деятели исходили из предположения, что КПСС является одной из составляющих системы управления страной.

Так было при Сталине. Но с его смертью ситуация существенно изменилась. Не стало человека, который умело, хотя и с немалыми трудностями, регулировал динамическое равновесие нескольких наиболее влиятельных общественных сил.

Исподволь подросло и окрепло новое поколение партийных руководителей высшего и среднего звена. Они не занимались конкретными вопросами государственного строительства, экономики и культуры. Зато осуществляли «партийный контроль» за всеми отраслями производства, социальной сферой, культурой, образованием, идеологической подготовкой, пропагандой.

У этих людей всегда была возможность переложить вину за свои ошибки на других и приписать себе чужие достижения. А главное, они имели немалые привилегии, которые было искушение увеличивать, пользуясь единовластием партаппарата и отсутствием грозного надзора «сверху», прежде всего со стороны вождя.

Хрущев был порождением партаппарата, его ставленником и заложником. Ему позволяли проводить непродуманные реформы, высказываться грубо и неумно, быть самодуром, доводить конфронтацию с Западом до критической черты… Многое ему дозволялось, лишь бы не страдали интересы расплодившихся в огромном количестве номенклатурных деятелей.

В возвышении Никиты Сергеевича есть свои неясности, но в общих чертах ситуация представляется такой. В своих притязаниях на власть он опирался на значительную часть руководителей партии и вооруженных сил, авторитет которых возрос после победоносной войны и свержения Берии и его ставленников. Маленков мог рассчитывать главным образом на государственный аппарат.

По-видимому, значительную роль сыграла изменчивая позиция Г. К. Жукова, который поначалу был человеком Маленкова, хотя и мог затаить на него давнюю обиду. После смерти (убийства?) Сталина он стал первым заместителем министра обороны Булганина (друга Хрущева), а фактически — главой военного ведомства и главкомом сухопутных войск, некоторые части которых он срочно ввел в Москву. Возможно, этим в какой-то степени объясняется загадка того, как быстро, без сопротивления молодые сталинские выдвиженцы ушли в тень, на заштатные должности.

В сентябре 1953 года, когда было нарушено сталинское завещание о коллективном Секретариате ЦК КПСС, Булганин (вероятно, при поддержке Жукова) предложил Маленкову согласиться на избрание Хрущева Первым секретарем. Георгий Максимилианович не мог отказать уже по той причине, что опасался «разоблачений» со стороны Никиты Сергеевича. Поддержала Хрущева и старая партийная гвардия, которая могла опасаться единовластия Маленкова.

Теперь к власти пришла партийная номенклатура, во главе которой встал Хрущев. «Под его руководством, — пишет Д. Боффа, — Секретариат ЦК партии превратился в деятельный центр. С 1954 г. в Москве и на периферии был созван ряд совещаний руководителей и специалистов, на которых обсуждались прежде всего проблемы сельского хозяйства, а затем и других отраслей народного хозяйства; Хрущев беспрестанно разъезжал по стране, проверял состояние дел, вмешивался в руководство, повсюду выступал с речами».

Так Никита Сергеевич превратился в знаковую фигуру: он явно демонстрировал переход партийных функционеров к абсолютному господству над всеми государственными и общественными организациями. Маленков, оттесненный на второй план, не смел возражать. Он уже понимал свою обреченность.