Маленков. Третий вождь Страны Советов

Вот какого человека партийная «элита» провозгласила своим вождем! Это стало красноречивым показателем степени моральной нечистоплотности, низости тех, кому теперь принадлежала власть в стране. Речь идет, конечно, о делегатах съезда, занимавших руководящие посты. А многие из тех, кто не входил в номенклатуру, были ошеломлены, пребывали в полной растерянности и не сразу поняли суть происходящего. Зато крупные партийные деятели наконец-то почувствовали себя полноправными хозяевами в своих «вотчинах».

Саморазоблачение Хрущева, разоблачителя «культа личности», стало своеобразной демонстрацией корпоративного единства «номенклатуры», а точнее говоря, партийных функционеров разного уровня. Они убедились, насколько лицемерен и лжив их вождь (едва ли не «крестный отец», как у мафиози, или «пахан», как у наших уголовников) Никита Сергеевич. Теперь можно было равняться по нему.

Характерная деталь: текст «секретного» доклада был вскоре опубликован за границей, оставаясь закрытым для «простых» советских граждан.

Однако после венгерского вооруженного восстания осенью 1956 года позиции Хрущева существенно пошатнулись. Его и Микояна справедливо обвиняли в венгерской трагедии. Удар, нанесенный по мертвому вождю, рикошетом ударил по компартиям зарубежных стран и обрушился на голову Хрущева. Теперь начал восстанавливаться авторитет Молотова.

В это время многое, пожалуй, зависело от того, на чьей стороне окажется маршал Жуков. Не исключено, что у него были свои тайные карты в этой сложной игре, где победа должна была достаться самому ловкому интригану. Неопределенность позиции Жукова вызывала беспокойство Брежнева (в ту пору ярого хрущевца).

Антипартийная группа

«Во второй половине 1957 года, — пишет Д. Боффа, — соотношение сил в Президиуме ЦК складывалось не в пользу Первого секретаря. Его противники окрепли, число их возросло. В условиях коллегиального руководства отношения резко ухудшились. Началась острая политическая борьба с неопределенным исходом».

И все-таки на первом этапе борьбы исход был вполне предсказуемым и определенным. Против Хрущева выступили большинство членов Президиума, причем наиболее авторитетные партийные и государственные деятели: Молотов, Ворошилов, Каганович, Маленков, Булганин, Первухин и Сабуров. К ним примкнул и Шепилов. На стороне Хрущева оказалось всего трое: Микоян, Суслов и Кириченко.

Судя по всему, Булганин и Шепилов присоединились к «антихрущевской коалиции» в уверенности, что она безусловно победит. Суслов и Кириченко своим выдвижением были обязаны Хрущеву, у них не было выбора: смещение «патрона» означало и их падение. А вот хитрый и неглупый Микоян, казалось бы, оплошал и выступил против своих давних товарищей, да еще и составляющих большинство. Хотя в действительности он предчувствовал бесперспективность их попытки ограничить притязания партии на неограниченную власть.

На заседании Президиума ЦК Н. С. Хрущев, согласно решению большинства, был снят с должности Первого секретаря ЦК КПСС. Булганин приказал министру внутренних дел СССР Н. П. Дудорову немедленно разослать об этом решении шифровки региональным партийным лидерам.

И гут произошло нечто неожиданное: Дудоров не выполнил приказ начальника. В своих мемуарах он представил эпизод так, будто все решилось во время его разговора с начальником фельдъегерской связи МВД СССР. Это мало похоже на правду. Приказы вышестоящего начальства на таком уровне не обсуждаются и тем более не отменяются. Нет сомнения, что совет, просьба или даже требование не торопиться исходило «свыше». А там у новоиспеченного министра, до этого не служившего в органах внутренних дел или госбезопасности, был тот же «благодетель», что и у Суслова с Пономаренко.

Дудоров был человеком Хрущева, поставленный им на пост министра (7 февраля 1956 г.) и введенный в ЦК КПСС. Как видим, предусмотрительный Хрущев поставил на многие ключевые посты своих сторонников, обязанных ему карьерой. Кстати, руководители ТАСС и Госкомитета радио и телевидения тоже должны были известить страну и мир о смещении Хрущева, однако не выполнили распоряжения, отданного им от имени большинства членов Политбюро.

Партийные функционеры почуяли опасность, нависшую над ними, и сплотились во имя своих корпоративных интересов. Эти интересы не относились к сфере высоких идей. Они боролись за свое привилегированное положение и — на ближайшее будущее — возможность установления коррупционных связей.

Никита Сергеевич был абсолютно уверен в их поддержке. Поэтому спешно и тайно по личной инициативе и при содействии своих сторонников в Москве — Дудорова, Серова, Жукова — созвал чрезвычайный Пленум ЦК КПСС. Делегаты «слетались» изо всех концов страны спецрейсами и на военных самолетах. Это была поистине демонстрация единства партаппарата во имя сохранения своего господства, ради низменных антигосударственных интересов.

О том, как происходили дальнейшие события, интересно и поучительно услышать от первого лица — Николая Павловича Дудорова. Вот его рассказ: