Малера (СИ)

Даже сейчас при воспоминаниях так накатывает, что просто…м-м-м… Хоть головой о стену бейся, просто разорвись пополам и все тут. Мелкая зараза! Засасывает как теплая топь, трясина вожделенная. Тесная, обволакивающая, пульсирующая. Настолько сильно сжимала, что иной раз двигался с трудом, но видимо это выбивающее трение довело до края. Думал сдохну на ней от кайфа, это непередаваемо, нет таких слов, чтобы описать, что чувствовал тогда. Даже сейчас не готов в полной мере воспроизвести. Не хватает мне образов сравнительных. Одни резкие и кричаще-бомбящие звуки в голове.

Натягиваю футболку на разгоряченное после воспоминаний тело, а ткань мягкая царапает, оставляет обжигающие следы. Губы Леры жаркие, сладкие, убийственно-нежные. Никогда не догонял, что ее тело так идеально и чертовски соблазнительно. На пляже видел же, но не допер, а вот сегодня чуть кони не двинул от обладания и созерцания. Интересно, Молот когда-нибудь кончал на грани потери сознания? Вот у меня сегодня получилось. Все бабы, как бабы, а моя – богиня!*

Ну как так можно? В бреду волокусь на кухню и на полке отыскиваю коньяк. Плещу немного в бокал и опрокидываю залпом. Немного успокаиваюсь и не дождавшись скорого прихода, отправляю вслед еще одну. Теперь нормально. На приятном расслабоне поднимаюсь в свою комнату и бросаюсь на кровать. Зарываюсь в подушки и пушистые пледы, прикрываю глаза. Лежала бы рядом и вообще все прекрасно было бы. Но ее нет. Леры рядом нет. Только едва уловимый запах от ее кожи бродит еще по моим покровам. Вдыхаю. Вдыхаю. Вдыхаю.

Заволакивает сознание теплым и уютным, будто в мягчайший плед закутываюсь. Мне хорошо, просто прекрасно. Она была со мной. И пусть пока ушла, думаю временно. Самое главное, что смогли перейти эту сдерживающую черту, что так мешала. Теперь проще, сдвинулись с точки. Удержать бы да нарастить. Сознание уже плывет и путается. Перемещаюсь в блаженное ничто и проваливаюсь туда.

- Матвей.

Да что за черт! Только лег.

-Сын, проснись.

С трудом раздираю глаза и осматриваюсь. Странно. Бросив взгляд за окно, славливаюсь, что на дворе ночь. Отрываю все еще тяжелую голову от подушки и очумело таращусь. На краю кровати сидит растерянный батя. Смотрит на меня внимательно и беспокойно. Острое чувство тревоги царапает по спине. Херня приключилась, жопой чую.

- Что? – больше киваю, чем спрашиваю.

- Лера где?

Этот вопрос вгоняет меня в шок. Почему он спрашивает? Что случилось? Ведь наверняка никто не знал, что она у меня была. Но даже если и видели, ну вряд ли бы все разом доперли о наших телодвижениях. Хотя при чем тут это? Не по хрену ли мне кто там и что додумывает. Дело не в этом. Дело в бате. Точнее в его поведении. Он взволнован и даже слегка напуган.

- Время сколько? – спрашиваю его.

- Одиннадцать ночи.

- Сколько? – подскакиваю на кровати.

Это получается ее долго дома нет. Да и вообще, что произошло? От нас идти два шага всего. Сука! Надо было проводить и не сомневаться ни в чем.

- Матвей, где Лера?

- Да не знаю я. Говори давай, что случилось? – дерет меня по коже острая шняга.

- Спартак приходил. Ее нет весь день и весь вечер. Телефон не отвечает. Он видел, как к нам пошла девочка, поэтому особо не беспокоился. А потом уже я приехал, вот и набрал мне, сказав, чтобы передал малышке, что домой пора. Пока разбирались суть да дело, выяснилось – нет ее! Вот так.

- Твою мать! – спрыгиваю с кровати и натягиваю одежду. – Да твою ж мать!!! Куда она могла деться!

Отец беспокойно смотрит на меня, пока мечусь как загнанный зверь в поисках рубашки. Одномоментно все пропало, ничего не доискаться, все как провалилось.

- Что у вас было здесь? И отчего ты так мечешься, сын? Ну? – батя просто пронзает меня взглядом. – Ей было от чего бежать, а? Твое поведение…Оно говорит о многом.

Меня словно кипятком окатывает его словами. Батя-Ванга! Никуда от него не спрячешься. Так всегда было. Маму можно было провести, а вот отец… Стоило мне вильнуть в сторону, как он понимал все мои ходы и выходы. Нет, осуждения не было. Просто, когда загибал, он так тяжело смотрел, порой и не говорил ничего, но было стыдно. И постоянно после моих же дебильных вывертов первый приходил на помощь. С порой взросления я принял, что батя первый человек, который меня никогда не осудит. Дать пиздюль может, наорать может, но и вытащить из любого дерьма молча тоже может. Всегда так делал. Я платил и плачу ему уважением и горячим поклонением. И не сказать ему сейчас не могу. Не все вываливать, но он будет знать, если спросит.

- Пап, все сложнее, чем ты думаешь.

- Да? – впервые мелькают грустные смешинки во взгляде. – Главное, найди ее. Там Лада с ума сходит. Знаешь, где она?

- Пока нет, но думаю, что отыщу.

- Матвей! – останавливает меня отец около двери. – Там в студии… Я протер диван. Ты аккуратнее, ладно?