Малец

Первая цель Братский острог, видимо именно там сотник наметил затребовать первую часть серебра на выкуп фарфора, это я к тому, что если бы у него не было там дел, то можно было двинуться западной дорогой проходящей в стороне от Братска и сразу попасть в Красноярск. Или не попасть, потому как дорога эта и не дорога вовсе, а направление, как, в общем-то, везде сейчас в Сибири. Впрочем, заблудиться все одно сложно, а вот угодить к коренному населению на разборки запросто, ну а так как это коренное население не один раз было "замирено", то разбиралось оно со всеми, кем могло, жутко жестоко. Из Братска двинулись в Красноярск и далее в Тобольск.

Что можно сказать об этом путешествии (из варяг в греки), да ничего особенного, кроме того, что в отряде сотника я был на особом положении, что ни говори, а к разным сказителям у людей семнадцатого века было отношение, примерно как к печатному слову в советские времена. То есть, если в газете чего написано, то так и есть на самом деле, а если кто сомневается, то он нам не товарищ. И если в начале пути меня в упор не замечали, лишь бы под ногами не путался, то уже через несколько дней появилось нечто типа заботы, это когда перестали пытаться по всякому случаю подзатыльником выразить свое отношение.

И был еще один момент, как говорил почтальон Печкин: У нас зимой национальная деревенская одежда какая? Валенки, штаны ватные, тулуп и шапка на меху. Так вот, в Сибири это верно вдвойне, а всякие там красивые кафтаны только глазу приятны, а телу приятен большой, некрасивый, мешковатый, но теплый тулуп. Так вот, москвичи вместо того, чтобы переждать лютые морозы в Братске, ломанулись дальше по дороге и, естественно, напоролись. Хорошо еще, что сотник у них оказался мужиком довольно-таки умным, умеет признавать свои ошибки, вовремя остановился, а то я уже прикидывал, как одному до постоялого двора добираться. По краю мужики прошли, хотя до них и не дошло, чем в итоге могло это обернуться.

* * *

Архип Бурый, стрелец во втором поколении, был назначен сотником лично ответственным за целость и сохранность мальца, которого они отрядом везли в Москву. Путь давался тяжело, хоть люди и знали, что в Сибири не мед, а все же не ожидали столь суровых морозов. Поначалу Архип все недоумевал, чего это малец нагрузил своего коня мехами, а вот когда после Братска ударили лютые морозы, дошло. Шутка ли сказать, надели на себя все что было и лица замотали шарфами полностью, оставили только узкие щели под глаза, а ноги пришлось дополнительно обернуть двумя слоями мешковины. Еще хуже приходилось лошадям, хотя попоны с них и не снимали, Архип чуть не плакал вместе со своим четвероногим боевым другом, когда тот жалобно ржал, жалуясь на невыносимые условия. А вот малец был к этому готов, в первый же день, когда они остановились на ночлег прямо у дороги, он споро обтер своего коня, обмотал ему ноги плотной мешковиной, закрыл теплой меховой!!! попоной, накинул ему на морду торбу с овсом и метнулся разводить костер. Несколько минут и в собранных им сучьях затрепетали язычки пламени:

— А ну покажь, — сотник протянул руку к мальцу, и ему в ладонь лег теплый кусочек металла. — Это чего такое?

— Зажигалка, — пожал плечами подросток.

Архип тоже заглянул на диковинку через плечо сотника.

— Смотри-ка, хитро, — хмыкнул Любим, рассматривая устройство добывания огня. — А чего трут такой маленький, нешто его на пламя хватает.

— А то не трут, — ответил подросток, продолжая ломать сучья. — То фитиль, и с другой стороны он в бензине смочен. Как только искра с кремня на него попадет, так сразу и вспыхивает.

— Покажь.

Одно движение большого пальца и крутанувшееся колесико выбило из кремня несколько искорок, которых хватило на то, чтобы фитиль украсился язычком пламени.

— А есть еще где такие? — сотник потряс зажигалкой и протянул хозяину.

— Будут, — заверил его подросток. — Это в мастерских кузнеца Асаты выделывают, купцы следующим летом караваном в Москву должны привезти. Думаю, тысячи две будет, но ценой немалой.

— Понятно, что немалой, — усмехнулся сотник. — Разве может такая вещица малых денег стоить?

Сегодня, перед самой отправкой малец вынул из сумы нечто странное и натянул на морду коня, Бурый хохотнул, оказывается это была маска с большими дырами под глаза и ноздри животного. После такого издевательства конь выглядел более чем странно. Ага, посмеялся, накликал, мороз терпим был только первые версты, а потом началось – морозная тишь стала потихоньку меняться легким ветерком, такой ветерок летом был бы во благо, но зимой, да при морозе…

— Все, встаем здесь, — скомандовал сотник. — Не дойдем сегодня до Тошиной пади.

— Да ты чего, Любим? — вскинулся, Заварин. — Мы ж до утра коней поморозим, да и сами здесь сгинем.