Малец

— Да не черно дерево-то, — продолжал меж тем торг Степан. — Это в специально в скипидаре вымазано, чтобы гниль не привязалась, а на колесах видишь втулка под охру, это из кедра, износа ей нет. А если еще обод железный на колесо одеть, то ему вообще сносу не будет.

— Так вот и одень, чего без обода задорого продаешь? Да и видела я дерево скипидаром мазаное, не черно оно, тут если и мазали то дегтем, чтобы гниль сокрыть, теперь еще дюже мазаться будет. И оглобли чего-то погрызены, будто коня год не кормили.

— Не грызенные они, это сегодня разъезжались на мосту, задели друг дружку, а так еще сто лет прослужат. Ты на клинья посмотри, ни один хозяина на плохие колеса новые клинья не поставит.

— Так клинья-то тут при чем? — продолжала малявка отчаянно торговаться. — Мало ли кто и чего куда поставит для продажи, хоть лаком в три слоя покроют.

— Ладно, на клинья смотреть не будем, но тогда чего на оглобли смотреть? — тут же отпасовал казак. — Тогда надо на ход смотреть, а лучше телеги во всей слободе не сыщешь – ход мягкий.

— Это телега или выезд боярский? Для чего ей ход мягкий нужен? Тогда уж всяко на санях мягче будет. Не, дядька казак, не убедил ты меня, ну ни на ноготок не убедил.

— Что, совсем не убедил? — Степан притворно скривился. — Столько времени на тебя потратил. А может, денег у тебя нет, а я тут перед тобой пляски веду?

Девчонка вздохнула:

— С деньгами как и у всех негусто, но ежели б сговорились, нашли бы чем расплатиться, да только все одно тебе за три рубля эту телегу не продать, и за два не получится. Караваны через Иркутск давно не ходили, у Вершины два десятка новых телег разобранные в сарае лежат, задешево отдает, кто ж дороже покупать будет? Сам суди.

— Да ладно, — махнул рукой казак, от всей этой торговли с пигалицей он получил немало удовольствия, а заодно и представление о том чего ждать от торга. — Давай мне эту шкатулочку за копейку, сестренка твоя настоящая мастерица.

— Да, она у нас такая, — просияла малявка, принимая денежку. — А брат подойдет, я его к вам направлю, он телегу попроще давно присматривает.

— Это ты про Ваську, что ли?

— Ага.

— Ну нет, — рассмеялся Степан. — С тобой не сумел сторговаться, а с Васькой и подавно не получится.

— Почему не получится? — раздался сзади голос мальца. — Если цену не гнуть очень даже получится. Пойдем, дядька казак, посмотрим, если не передумал.

— А пойдем, за посмотр денег не берут.

Часа через два служивый покидал торг в превосходном настроении, на руках у него осталось только несколько не проданных вещей, а кошель приятной тяжестью оттягивал пояс:

За рубль сбыть телегу с частью утвари тоже неплохо, думал при этом он. А Васька, в отличие от своей сестры, все сразу по полкам разложил, подсчитал, учел и выдал цену. Все точно, и не поспоришь.

И даже мысль в это время не ворохнулась в голове Степана Тропина, что именно благодаря ему, вернее его коню, которого он не сумел удержать на пожаре, бывший поселковый дурачок Васька начал новую жизнь.

Дорогу осилит идущий

Так-с, задача-минимум мной выполнена, за неполный год удалось более или менее вжиться в общество конца семнадцатого века. Хотя и не совсем, потому как мое мышление довольно таки сильно отличается, а потому иногда по-прежнему попадаю впросак. Не так чтобы этот "просак" сильно напрягал окружающих, но иногда замечать спрятанные в усы ухмылки – тоже, знаете ли, не очень приятно. Спасало лишь то, что Ваську все знали сызмальства как поселкового дурачка и то, что этот дурачок взялся за ум, для местного менталитета ничего не значило, они всегда будут делать поправку на странности в моем поведении. Как бы то ни было, меня такое положение вполне устраивало – как "деловой партнер" я зарекомендовал себя более чем положительно, потому как кроме немалой прибыли никто от меня убытку не потерпел, несмотря на мой малый рост. Даже иногда, внимание!!! советоваться приходили, ну вроде как к оракулу, что тот говорит – совершенно непонятно, но внушает. Я думаю, если бы они, вместо выискивания в моих рассуждения смысла монетки кидали, результат был бы тот же самый, потому как просчитать риски в это непредсказуемое время, неразрешимая задача. Ну, мало ли чего может втемяшиться в голову тому же воеводе, который внимательно отслеживает наиболее удачливых людей, а потом тащит их на правеж, и в результате у жертв не остается ни дела, ни денег, ни здоровья. Так всегда будет пока гражданская власть в руках силовиков. А воевода нынешний – как есть силовик, и силовик самодостаточный, ни от кого не зависит, ну, кроме как от денег, разумеется.