Малец

Использовать во многих делах авторитет отчима можно, и даже нужно, но Асата категорически отказывался обсуждать дела, в которых мало смыслил:

— Ежели тебе, Васька, требуется по железному делу с кем столковаться, — говорил он мне. — Зови, помогу. А всякие там прочие дела мне непотребны, даже не уговаривай.

Мда…

Однако все мои потуги были грубо попраны в один момент – под стены кремля пришли бурятские отряды мстить за смерть Петрушки Иванова, это того, который в прошлом году пытался уйти в Монголию с общественным табуном и частью ясачных. Мстить, это громко сказано, ну что может сделать отряд в сотню всадников, когда служивых в остроге не меньше, а в слободе еще в полтора раза больше? Самое смешное, что будь бурятские отряды объединены под одним командованием, может что-нибудь и получилось, а так… фарс. Сначала один отряд потерся под стенами кремля, потом другой. Казаки насторожились, мало ли какими силами степняки явились под стены Иркутска. Поняв, что с острогом ничего не выйдет, буряты попытались пограбить слободу, но и тут у них ничего не вышло, казаки быстренько организовали оборону и в слободу никого не пустили. Уже к концу третьего дня стало известно, что под стены Иркутска пришло всего три малых отряда коренной народности. Такого оскорбления казаки выдержать не смогли, сели на коней и в один миг прекратили все это безобразие.

Однако все эти дни бесчинства аборигенов я провел в Вознесенском монастыре, Зосима вдруг вспомнил о своем подопечном и я, подозревая, что на сей раз мне не отвертеться от хорового заучивания библейских текстов, попытался элементарно сбежать. Не дали, отловили в один момент и пригрозили, что если еще раз отчебучу что-нибудь подобное, буду неделю в яме уму-разуму набираться.

— Чего в бега подался, отрок? — встретил меня ухмылкой настоятель. — Вроде бы святой воды не боишься, и от крестного знамения тебя не крючит.

Пришлось покаяться, что дело не в Боге, а в многодневном заучивании.

— А что в этом плохого? — затянул свою шарманку Зосима. — Писания всякий знать должен, да и для ума полезно, чтобы в лености мхом не зарос. Ладно, не за этим я тебя звал.

Настоятель как раз подошел к лавке и с кряхтением на нее взгромоздился, все-таки годы немалые, мне сесть не предложил – не по возрасту.

— А поведай мне, отрок, что за сказ ты там казакам в слободе рёк? Откуда тебе стало ведомо что в словах твоих правда, а что нет?

Вот так да! Теперь хрен выкрутишься, Зосима не тот человек, которому можно на уши присесть, уж историю Руси он всяко лучше знает. Что скажешь? Знал, что этим все может закончиться.

— Где в моих словах правда, сам не знаю, а что кривду понапрасну не городил уверен был.

— Уверен? — снова ухмыльнулся настоятель. — С чего бы? Тебе летопись ведома?

Мотаю в отрицании головой, скажешь ведомо, спросит, откуда, а врать нельзя.

— Вижу, спрашивать тебя без толку, не скажешь? — спросил на всякий случай Зосима.

Молчу, потупив взгляд.

— Ладно, не буду, — вдруг смягчился старец. — И наказывать тебя пока не стану, сказ твой много вреда не нанес, а польза была. Однако на будущее помни, нет у тебя права о делах прошлых по-своему судить, не заслужил еще. И сказы твои от лукавого, искушений в них полно, не всяк их понять правильно может. Понял ли ты, отрок?

Киваю, и мысленно возношу хвалу всевышнему, но не расслабляюсь, я не я буду, если от меня чего-нибудь сейчас не потребуют. Так оно и оказалось, все-таки настоятель верен себе, дела богоугодные у него прежде всего, особенно если они направлены на процветание монастыря – смальта. Я же диверсию по весне с кирпичом провернул, а аппетит приходит во время еды, вот и пришел этот аппетит монастырскому руководству, хотят мастерские по производству стекла замутить, видимо Залепин тут им здорово в уши напел, решил себя великим мастером выставить, вот гад. Ну да ладно, в принципе так тоже будет неплохо, хоть в будущем Федор не раз пожалеет, что с потрохами под монастырских пошел. Только я-то им зачем? Оказалось, есть зачем:

— Федор как-то обмолвился, что знаешь, где песок для стекла брать и глину для печей. Так это, или ты для словца красного?

Вот взять и покаяться, мол, бес попутал, будет тогда этому мастеру великому опала, но:

— Знаю, отче, — уверенно подтвердил я, а у самого внутри все напряглось, ведь сейчас появится возможность урвать свой кусок.

— Тогда готовься, месяц сроку тебе, — распорядился Зосима. — Съездишь, покажешь те места Федору, пусть посмотрит, та ли это глина да песок, который ему надобны.

— Отче, так зачем на это Федор нужен, — тут же возразил я. — Вдруг зря его от дел оторвем, сам я сюда все привезу, пусть здесь смотрит.

Старец сразу разгадал мои намеренья, ну а я и не думал скрывать:

— Боишься, что место прознаем, да без тебя обойдемся? — усмехнулся он. — Сам хочешь возчиков сорганизовать?

— Хочу, отче, — подтвердил я. — И поташ, из золы тоже хочу добывать.

— От жеж? — Зосима с интересом посмотрел на меня. — Откуда тебе известно, что для стекла поташ нужен?