Малец (СИ)

  - Не, то не я. Да и как бы я смог-то, как отпустили сразу домой.

  Но казак тертый калач, верить мне не спешил:

  - Если ночью из кремля выбрался, то так же мог и обратно забраться, и стрелу взял бурятскую, думал от себя подозрение отвести. Ты вот что, Васька, не крутись понапрасну, видели люди, как ты ночью туда-обратно с копьем метался, это стрельцы ничего в ранах не смыслят, думают, сторожей и приказчика ножом полоснули, а казаку сразу понятно, что от лепестка раны те.

  - Метаться-то я метался, только вот копье не брал. Навет это, видимо кто-то на меня напраслину не просто так возводит.

  - Напраслину? - Повысил Брага голос. - А кто еще может в темноте стрелой посечь? У нас больше таких нет.

  А вот здесь ты дядя не прав, сильно темно там не было, так что облом тебе.

  - Если про двор боярина речь, то не было там темно, когда меня выгоняли, факелы двор освещали.

  - Кха, - поперхнулся старый, видимо не нашел чем сразу возразить. Ведь если темно не было, то все мое преимущество на воде вилами писано.

  Ну вот и все, сорвался я с крючка казака, теперь меня вдвойне труднее будет нагнуть:

  - Пойду я дядька казак, а то солнце уже высоко, а я никак до печей не дойду.

  К печам мне действительно было надо, вчера вынули из обжига последнюю партию фарфора, так что нужно было вскрывать пеналы и проводить отбраковку. Несмотря на уже отлаженный процесс, в брак уходила примерно пятая часть изделий, и это вовсе не проблема, наоборот, выход качественного фарфора был неожиданно высоким. Хотя, если честно, большая часть потом тоже перейдет из условно-нормальных изделий в брак, просто пока еще не пришло время для более строгой отбраковки.

  Окончательно упаковывали фарфор в возы на складе купца, подальше от людских глаз. Гандыба брал очередную посудину придирчиво осматривал рисунок, смотрел на игру света в глазури и, покачивая головой в восхищении, передавал приказчику, который старательно упаковывал ее в ящик, перекладывая толстым слоем рисовой соломы.

  - Это же надо, красота какая, - продолжал восхищаться купец, цокая языком, - такое и в самом Китае не сыщешь. А как ты сказал, это называется?

  - Обеденным сервизом это называется, на дюжину персон, - напомнил я Гандыбе.

  На самом деле Иван Федорович все прекрасно помнил, но видимо сильно ему понравилось новое слово 'Сервиз', да еще для дюжины 'Персон', и он готов был слышать это много раз.

  - А это что? - на свет было извлечено очередное изделие.

  - Ива-а-ан Федорович!

  - Да вижу, Васька, что поднос это, - вздохнул купец, - но вдруг ты его как-то иначе назовешь. Да и кто ж такую красоту на подносы изводит?

  Ну, да, действительно красиво, типичный китайский рисунок с орнаментом и птичками. Для жителей двадцать первого века вполне обычно, ничего из себя выдающегося, а для семнадцатого века вещь статусная, а как известно понты дороже денег. Думаю, озолотится купец в Москве, если раньше не прибьют, но вроде не должны, купцы люди жизнью тертые, на них просто так не наедешь. Лишь бы Гандыба не зарвался, а то в погоне за прибылью может и в немилость попасть, все-таки есть в этом купце авантюрная жилка, намекал пару раз, что на Руси такой товар сбывать не совсем выгодно, мол надо через Архангельск к немцам везти. Ага, к немцам это в Голландию, натоптали голландские купцы контрабандную тропу в Архангельск, не зря царь Петр начал свое правление с наведения порядка в тех местах, совсем не зря. Через этот порт беспошлинно из России утекало за рубеж огромное количество товара, потому как весь берег белого моря кишел контрабандистами, читай пиратами российского розлива, своего рода местная Тортуга. Так что сейчас пытаться пропихнуть свой товар туда риск запредельный, и хотя на самом деле, счастье улыбалось далеко не всем, желающих урвать свой кусок прибыли там не переводились.