Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г.

Во второй половине дня 3 сентября на командном пункте 111-й пехотной дивизии на плацдарме у Предмостного состоялось совещание командиров частей и соединений вермахта, непосредственно задействованных в форсировании Терека. На нем присутствовали командир 52-го армейского корпуса генерал Отт, начальник штаба 3-го танкового корпуса подполковник Генерального штаба фон Гревениц, а также командир 111-й дивизии генерал-майор Рекнагель, начальник оперативного отдела ее штаба и командир 50-го полка полковник Репке. На совещании было решено уже на следующий день предпринять ряд решительных наступательных действий в целях расширения и упрочения плацдарма и дальнейшего развития с него наступления на Вознесенскую – Малгобек [164, c. 185].

Таким образом, к исходу 3 сентября немцам удалось закрепиться на плацдармах и пробить брешь в советской обороне на стыке 8-й и 9-й гвардейских стрелковых бригад [133, с. 102]. Теперь, после того как форсирование Терека стало свершившимся фактом, главной задачей советских войск, оборонявшихся севернее Малгобека, стало недопущение выхода врага на оперативный простор и прорыва его подвижных сил на грозненском направлении. Задача эта с учетом всего опыта предшествующих боев, а также характера и исхода первых боев Малгобекской оборонительной операции 2–3 сентября представлялась исключительно сложной и даже трудновыполнимой. Тем не менее развитие событий показало, что советская сторона смогла извлечь уроки из первого периода борьбы с вражеским наступлением на правобережье Терека.

Расширение немецкого плацдарма на Тереке и военные действия на вознесенском участке фронта 4–10 сентября

Около 9 утра 4 сентября сосредоточившиеся на плацдарме немецкие войска предприняли первый по-настоящему мощный удар в глубь правобережья Терека с целью расширить плацдарм настолько, чтобы обеспечить переброску туда крупных соединений с северной стороны реки.

В первую большую атаку с плацдарма пошли 23 исправных танка 201-го танкового полка 23-й танковой дивизии, поддерживаемые гренадерами 117-го пехотного полка 111-й пехотной дивизии. Наступление велось вдоль дороги Моздок–Вознесенская в южном направлении [285, f. 19].

Атаке предшествовал короткий, но сильный артиллерийский налет. Вслед за ним вперед ринулись танки Штутгартской дивизии с десантом панцергренадеров на броне.

Основной удар пришелся на позиции 8-й гвардейской стрелковой бригады. Танковый таран захватил также участок 62-й морской стрелковой бригады полковника Кудинова. Нарушилась связь и управление обороняющимися советскими подразделениями – в частности, штаб корпуса длительное время не имел связи с 62-й бригадой. Дошло до того, что комкор Рослый приказал вызывать штаб бригады открытым текстом, пренебрегая позывными. Оснований для беспокойства у командира корпуса было достаточно – с его наблюдательного пункта было хорошо видно, как немецкие танки прорвались уже к самому КП морской стрелковой бригады [72, с. 9].

В этих условиях на первый план выходили личные качества командиров, сражавшихся непосредственно на переднем крае подразделений, – их умение действовать автономно, брать на себя инициативу и руководить подчиненными в экстремальных условиях. Однако первостепенное значение имело все же состояние самих бойцов, дерущихся в простреливаемых немецкой артиллерией, штурмуемых танками и автоматчиками окопах. Судя по действиям бойцов бригады Кудинова 4 сентября, и командование, и личный состав этого соединения подобное испытание выдержали с честью.

Из девяти немецких танков, прорвавшихся к КП, пять были уничтожены бутылками с горючей смесью. Отбить атаку бойцам бригады Кудинова помогло и решение Рослого провести контратаку во фланг атакующему противнику силами 9-й гвардейской стрелковой бригады. Вскоре к контр атаке подключилась и сама 62-я бригада, усиленная 249-м танковым батальоном [72, с. 10].

249-й отдельный танковый батальон был сформирован из личного состава 191-й учебной бригады, его экипажи знали друг друга до формирования бригады, поэтому личный состав этой части отличался сплоченностью, стремлением к взаимовыручке и высоким профессионализмом. Приняв боевое крещение 4 сентября, последующие четыре дня он участвовал в боях почти непрерывно, уничтожив за это время 12 немецких танков и 13 орудий, а также несколько автомашин и до роты пехоты. Однако и советские танкисты заплатили высокую цену – батальон потерял 24 танка, из которых 10 было сожжено (в том числе и из-за неразберихи 5 – своей артиллерией), а 14 подбито [154, с. 90]. Так или иначе, к полудню 4 сентября удалось стабилизировать положение на фронте 11-го гвардейского корпуса.