Малиновое вино для Синей Бороды

Дайна обратила внимание на то, что лица бандитов сразу же сделались сосредоточеннее, а походка и движения гораздо сдержанней. Ко всему прочему, у дона Корлеоне в руках невесть откуда возник траурный венок из одних только жутко дорогих темно-красных роз.

Все подошли к одной-единственной на этаже двери, остановились и, когда та открылась и на пороге показалась горничная в платье цвета кофе с молоком и в белом кружевном фартучке, вошли внутрь.

Горничная тут же словно испарилась и даже нос свой к посетителям больше не казала, видимо, будучи прекрасно осведомленной и о самих посетителях, и о цели их визита.

Пентхаус, в котором Дайна оказалась сразу же произвел на нее просто неизгладимое впечатление. До этого такие хоромы Дайна видела только по телевизору в передаче «Орел и решка», когда рассказывали про какой-нибудь президентский номер в люксовом отеле в столице какой-нибудь европейской страны.

Стены и пол пентхауса были украшены полированным просто до какого-то зеркального блеска натуральным камнем разных оттенков. Но, более всего на Дайну произвели впечатление огромные панорамные окна и просторная терраса, с которой была видна вся Москва.

Именно на эту самую террасу дон Карлеоне с траурным букетом в руке сразу же и проследовал.

В церемониальном молчании он подошел к краю террасы и в том месте, где стоял еще один портрет того самого мажорика по имени Макс с дорогими часами на руке и в дорогом авто, возложил на пол букет.

– Здесь его убили? – кивнув на портрет на краю террасы, шепотом поинтересовалась у Гоги Дайна и тот только согласительно кивнул.

– А кто убил? – снова спросила Дайна, напрочь позабыв про правило не задавать никаких вопросов (или это правило к этому моменту уже не действовало?).

– Неизвестно. Было следствие и экспертиза. Но сказали, что это было самоубийство. Типа, Макс из-за несчастной любви взял, да и выбросился с балкона. А только Владимир Михайлович в это не верит, считает, что это было заказное убийство.

«Так вот оно что!» – догадалась Дайна.

– И при этом дон Корлеоне считает, что к убийству причастна та самая девушка по имени Инга? – задала она еще один вопрос.

– Она была в тот день здесь, – кивнул Гога и, нахмурившись, осторожно переспросил: – А кто такой дон Корлеоне?

Дайна не стала ему ничего объяснять, да и как вообще было все это объяснить тугодуму?

А Гога и не стал более ни о чем допытываться, шепнул только:

– Сегодня сорок дней со дня гибели Макса.

– Сейчас август, двадцать первое число, – принялась мысленно считать дни Дайна. – Так это что же, двенадцатого июля, что ли, все приключилось?

Гога кивнул.

А Дайна грустно вздохнула. Она не любила все эти, связанные с похоронами традиции и обычаи.

И еще эта самая дата, «двенадцатое июля», ей показалась подозрительно очень знакомой. Только вот что именно показалось ей знакомым в этой дате, она пока еще не понимала.

– И что? В этом городе, где повсюду, практически на каждом шагу натыканы камеры наблюдения вы не можете установить все обстоятельства гибели этого Макса? – все тем же шепотом поинтересовалась Дайна у Гоги, в некотором роде засомневавшись, что это в самом деле было убийство.

То, что родители погибших чаще всего отказываются верить в несчастный случай или самоубийство, так это и так было понятно.

– Не все так однозначно! – также шепотом ответил на это Гога и приложил палец к губам, а то на него уже начали оглядываться.

Когда вышли из квартиры и спустились на первый этаж, Гога, дождавшись, пока все остальные выйдут на улицу, показал на прикрепленные к потолку камеры наблюдения:

– Та самая камера, которая засняла Ингу.

После этого он достал из кармана мобильник, продемонстрировав заскриншотенную с монитора компьютера фотографию. Он даже поднял мобильник повыше над головой, будто Дайна не верила, что картинка на экране вписывается в общий вид холла.

– И по времени это было как раз перед тем, как Макс, якобы, сбросился с балкона.

– С террасы, – поправила его Дайна.

– Ну, да! – согласился с ней Гога.

– И вы считаете, что эта достаточно хрупкая женщина на фото могла скинуть этого самого Макса с террасы? – удивилась Дайна.

– Не все так просто на самом деле, – только и успел сказать Гога.

– Доброго времени. Могу я вам чем-то помочь? – тут же подошла к ним консьержка, приятная такая женщина в строгом черном платье с белым воротничком. – Все никак успокоиться не можете? – почти что шепотом, чтобы никто не услышал ее панибратское отношение к посетителям, тут же сказала она Гоге. – Ну, бросила девушка своего кавалера. С кем не бывает?! Чего же из-за такой ерунды счеты с жизнью сводить?

– Вы знали Ингу? – спросила у нее Дайна.

– Конечно! – ответила консьержка. – Она гостила у Максима Владимировича какое-то время. А в тот день приезжала забрать свои вещи. Когда вошла, мы с ней перебросились парой фраз, после чего она сразу же направилась к лифту.

– А потом, через какое-то время она выбежала из лифта просто как ошпаренная, – сообщил Гога. – Это видно по камерам слежения. И это было примерно в то время, когда Макс упал с террасы.