Малиновый пеликан

Кстати, о Сталине. Меня часто спрашивают, чем можно объяснить неугасимую любовь нашего истерзанного народа к этому массовому чикатиле, тридцать лет державшему страну в зле, нищете, рабстве и страхе. Незнанием? Мало о нем сказано и написано? Достаточно для того, чтобы мало-мальски грамотный и сколько-нибудь интересующийся нашей недалекой историей и о чем-то думающий человек прочел, содрогнулся от ужаса и проклял этого врага человечества.

– А все-таки, – говорит Зинуля, – при Сталине был порядок. Вы со мной согласны?

– Угу, – отвечаю я и опять впадаю в дремоту.

Зинуля меня растормошила в очередной раз:

– Петр Ильич, проснитесь!

Я говорю:

– Что? Опять что-нибудь захватили?

– Да что вы все «захватили, захватили». Ничего не захватили.

– А если не захватили, зачем меня будить? Вы же медик и должны знать, что прерывание сна очень вредно для организма.

– Ну, извините, я бы ни за что не стала, но тут такое дело, такое дело…

– Да какое может быть дело важнее спокойного сна?

– К сожалению, может быть. Вы знаете, что, пока вы спали, у нас Перлигос пропал?

– Чего? – говорю. – Пропал? И это что, очень важно?

– А по-вашему, Перлигос пропал, это не важно?

– Ну, важно, важно, – говорю я, протирая глаза, – но не настолько же, чтоб будить старого и нездорового человека? Или вы хотите, чтобы я его искал?

– Да его без вас уже две недели ищут, найти не могут. Две недели он совет безопасности не собирает, внезапные проверки боеготовности вооруженных сил не проводит, с птицами не летает, в телевизоре не появляется, а вы все спите.

Тут я проснулся, кажется, окончательно.

– Две недели его нет в телевизоре? А что ж тогда они показывают?

– Показывают его, но не так часто. И только в консервах.

Я посмотрел на Зинулю так, что она перепугалась и стала мне торопливо объяснять, что консервы – это не то, что я подумал. Эти ничего общего со свиной тушенкой или бычками в томате, это записанные на диск старые кадры, которые телевизионщики пытаются выдать за новые. Например, не далее как вчера выдавали за свежее интервью старое, которое брали три года назад, в котором он, еще вполне волосатый, говорил, что Крым не наш и никаких видов мы на него не имеем.

Наконец-то я всю информацию усвоил, пережевал, проглотил и говорю:

– Ну хорошо, я понял, что Перлигос пропал. И что? И какие еще признаки его неприсутствия?

– Пробок нет, – обернулся Паша. – С тех пор как пропал, так ехай хоть туды, хоть сюды, все дороги свободны.

– Так это же хорошо, – говорю я и нарываюсь на возражение.

– Кому хорошо, кому не очень, – вздыхает Паша. – У меня, если пробок нет, нет левого заработка. Без пробок любой частник вас довезет вовремя хоть до Шереметьева, хоть до Домодедова.

Вот что значит предприимчивый человек! Что для других неудобство, то для него прибыль. Так я подумал и вновь погрузился в сон.

Haus der Dummen, или Дом дураков