Малинур. Часть 1

Архиграмм подошёл всё с тем же строгим выражением лица, что обычно имеют высшие чиновники, чья ответственная государственная работа связана с бюрократией и организацией работы канцелярии правителя. Царь положил ему руку на плечо:

– Последние одиннадцать насков, оставь Птолемею. Он займётся ими. А первые десять перевези сюда, во дворец. Пусть пока лежат в архиве шаха. Ты говорил, он забит доверху, но придумай что-нибудь, найди место. Позже решим, что с ними делать.

С последними словами в зале сразу стало совсем сумрачно – огонь всплеснул в отчаянии руками пламени и обречённо затух. В тишине раздался тяжёлый выдох и слабый стон, старик бессильно лёг на пол. Таис подскочила к нему, упав на колени, положила на них голову и наклонилась к лицу:

– Что с тобой Валтасар, тебе плохо?

– Дэвы… пришли дэвы, – еле прошептал старец, – за ним. – Он обессиленно посмотрел на Александра и потерял сознание.

– Быстро принесите воды! – закричала девушка.

Раздался топот ног, но первым успел Птолемей, который испугался, что единственный знаток древне авестийского языка вот-вот предстанет перед своим Ахура-Маздой.

– Что он сказал, Таис? – спросил странно спокойный царь.

– Я не расслышала…

Глава 2

1983 год.

Гул двигателей стал тише, и транспортный самолёт, словно расслабившись, чуть провалился, нырнув в ватную зыбкость кучевой облачности. Желудок, удивившись изменению силы тяжести, заурчал в попытке удержать своё содержимое при себе. Уши болезненно заложило, дыхание спёрло. Необычные ощущения лёгкой невесомости, наряду со скрипом грузового такелажа Ил – 76, разбудили бойцов, которые, как и положено военнослужащим срочной службы, руководствовались старой армейской истинной: «Солдат спит, а служба идёт».

Ещё в подмосковном Жуковском, сев на борт последним, подполковник Кузнецов безошибочно определил, кто из летящих с ним одним рейсом пограничников старослужащий, а кто только закончил учебку. Кто возвращается к месту службы, а кому лишь предстоит знакомство с южными задворками Советского Союза. Внешне, абсолютно одинаково одетые в камуфлированную или песочного цвета форму, разницу вроде заметить сложно. Однако для опытного глаза, она являлась очевидной.

Четверо были молодыми мужчинами с тёмными и обветренными лицами, двое из которых, даже с усами. Сразу после взлёта, парни, деловито расстелив свои бушлаты прям на зелёных ящиках, которыми была занята грузовая кабина транспортника, завалились спать, укрывшись одним на всех куском брезента. Судя по выцветшим, бледно-серым «песчанкам», под которыми виднелись полосатые тельники, а также спокойному взгляду и густому загару – это «старики». Причём десантники, из состава десантно-штурмовой манёвренной группы, кои в 1983 году, на границе с Афганистаном, были в трёх пограничных отрядах. Они, вероятно, сопровождали какой-то груз и теперь возвращались в Таджикистан. Для них полетать – явно не в диковинку. Поэтому на места у четырёх иллюминаторов воздушного грузовика они даже и не претендовали.

Трое солдат сидели на откидных сиденьях у иллюминаторов. Это тоже «деды»: и места лучшие, да и держаться с достоинством, уверено. А рядом с ними по три-четыре пацана, чьи детские лица ещё излучали смесь щенячьего любопытства и страха перед выпавшей им честью, служить в Краснознамённом Среднеазиатском пограничном округе КГБ СССР. Они все летят военным бортом впервые и, судя по не очень смуглой коже, на афганской границе, ещё небыли.

Поначалу в ожидании взлёта, эта группа «новеньких» тихо обсуждала содержимое длинных ящиков, тыча в непонятную маркировку и надписи чёрным шрифтом. Потом, уже после набора высоты, один из дедов, вероятно, решившись последовать примеру бывалых солдат, тоже закинул бушлат на штабель. Но, поговорив с ними, бушлатик свой вернул на плечи и боязливо отсел подальше, к аппарели. На вопрос товарищей: «Ну, что там?», он лишь показал пальцем на красный треугольный знак, что виднелся с торцов ящиков. Внутри пиктограммы читалось: «Взрывоопасно!» и громко крикнул из хвоста самолёта: «Реактивные снаряды, для вертолётов…». Одним словом, весь полёт эти бойцы пытались спать, сидя на пластмассовых откидных сидушках, посматривая, то на безмятежно дрыхнущих бывалых десантников, то на ящики со смертоносным грузом, что они приспособили под свою лежанку.

Самолёт выровнялся. Подполковник взглянул в иллюминатор на молочную белизну. По трапу, из пилотской кабины на грузовую палубу спустился борттехник:

– Товарищи офицеры, – он обратился к Кузнецову и ещё двум полковникам, что сидели в носовой части самолёта, на нескольких нормальных пассажирских креслах, – приступаем к снижению. Если кто хочет в туалет, идите сейчас. Ведро через пять минут убираю. Потом не забудьте пристегнуться.

Проходя вдоль бортов, он проверил стропы, крепящие груз. Согнал с ящиков сонных бойцов. Послал одного «молодого» закрыть и привязать ведро, служившее на время полёта отхожим местом. Озабоченно осмотрел что-то в районе аппарели. После чего проконтролировал, чтобы солдаты пристегнулись, и вернулся в кабину.