Малёк

Вдруг Гоблин зашикал на нас, приказывая молчать. На той стороне запруды на тропинке замелькал свет фонарика. Потом еще одного и еще… Мы истуканами замерли в воде, охваченные леденящим ужасом. Тишина. Грянул гром, с жутким протяжным свистом налетел ветер. Потом залаяли собаки…

Как один мы выскочили из воды и рванули к забору и футбольному полю. Должно быть, охранники спустили собак, потому что лай и рычание вдруг окружили нас. Рэмбо кричал, Бешеный Пес пытался выстрелить в собак из рогатки. В одну, похоже, попал, потому что раздался пронзительный визг. Невзирая на гипс и повязку, Геккон перепрыгнул через забор из колючей проволоки, как газель, и проломился сквозь кусты, будто одержимый дьяволом. Мы пронеслись по футбольному полю, продрались сквозь розарий и вбежали в склеп, взлетели по лестнице в часовню, протопали по центральному проходу, снова по лестнице и очутились в галерее. И вот наконец окно, крыша, окно нашей спальни — и я в кровати, прямо с грязными ногами.

А потом наступила мертвая тишина, не считая нашего тяжелого дыхания, всхлипываний с кровати Геккона и раскатов грома за окном. Вдалеке охранники свистом подзывали собак. Через пять минут молчаливой паники мы наконец рассмеялись и взволнованно заговорили. Мы знали, что теперь нам ничего не грозит; мы это сделали, и нас не поймали. Спальня огласилась восторженными рассказами о нашем приключении; каждый вспоминал, как за ним гналась собака, и каждый последующий рассказ были ужаснее предыдущего. Когда очередь дошла до Рэмбо, собака Баскервилей по сравнению с нашими псами казалась не страшнее трехногого пуделя со вставной челюстью.

Геккон был уверен, что свирепая немецкая овчарка укусила его в задницу. С помощью фонарика, взятого у Верна, мы все осмотрели его зад и решили, что он пал случайной жертвой рогатки Бешеного Пса, а вовсе не был растерзан псом — анальным пожирателем. Бешеный Пес отрицал предъявленные ему обвинения, да и Геккон отказался верить, что всему виной лишь камень.

Лишь через полчаса оживленного обмена впечатлениями мы обнаружили, что нас стало на одного меньше. Жиртрест куда-то пропал. Рэмбо предположил, что его поймали охранники; Саймон сказал, что Жиртрест, наверное, где-нибудь прячется. Мы попытались вспомнить, где видели его в последний раз. Помню, я пытался потопить его в запруде, но вот потом…

Бешеный Пес вызвался пойти поискать его, но Рэмбо снова настоял, что идти должны все вместе. При мысли о повторении пережитого у бедного Геккона чуть не вылезли глаза. И вот во второй раз мы вылезли из окна, поползли по жестяной крыше, которая после грозы стала очень скользкой, и замерли. Наша миссия была завершена… почти.

Фонарик Верна осветил огромный зад, наполовину прикрытый ошметками голубых трусов и торчащий из окна часовни. Жиртрест застрял, пытаясь пролезть через окно. (Зачем он полез задом вперед, я так и не понял.) Мы тихо посмеялись над ним и отпустили пару жестоких шуточек, после чего стали пытаться его освободить. Всемером мы некоторое время «тянули кота за хвост», извините за каламбур, а потом Бешеный Пес заявил, что единственный способ освободить Жиртреста — протолкнуть его внутрь в часовню (представьте себе, как это выглядело). Увы, толстяк никак не хотел проталкиваться. С каждым толчком и тычком он лишь громче рычал от боли. Вдобавок пошел проливной дождь, что не улучшило наше положение.

Мы созвали срочное совещание, чтобы решить проблему. Бешеный Пес предложил выломать окно. Саймон пожертвовал свой гель для волос, который можно было бы использовать его в качестве смазки, чтобы Жиртрест лучше скользил. Затем Бешеный Пес предложил привязать веревку к ноге Жиртреста, а другой ее конец — к школьному автобусу. Когда автобус уедет, то выдернет Жиртреста из окна. Наконец все варианты были исчерпаны, и мы договорились работать посменно: двое работают, остальные спят. Мы с Верном вызвались первыми.

05.45. Рэмбо созвал новое совещание. Дело принимало серьезный оборот. Через полчаса зазвонит колокол, и тогда всех нас ждут большие проблемы. Жиртрест мучился и перестал ощущать свои ноги. Ливень по-прежнему не утихал.

06.00. Было решено, что мы все станем отрицать факт ночного купания, а говорить будет Рэмбо. Он удалился в кровать, чтобы придумать историю, способную объяснить весь этот цирк. Гоблин и Бешеный Пес сказали Жиртресту, что Рэмбо работает над легендой, а меня тем временем послали разбудить Пи-Джея Лутули.

Наш ворчливый староста не обрадовался тому, что его подняли в такую рань. И тем более не обрадовался, увидев задницу Жиртреста, болтающуюся в окне часовни. Он волком посмотрел на нас, присвистнул и произнес: «Ну все, клоуны, вам крышка!» Геккон всхлипнул, а Верн вырвал клок волос.

Последовательность событий, как я наблюдал ее из окна

06.07. В главном дворе стоят старосты и Укушенный. Старосты таращатся на Жиртреста, качая головами и время от времени показывая на него пальцем. Укушенному явно не до смеха.

06.16. Вслед за колоколом во дворе собралась небольшая толпа; все изумленно таращатся на окно часовни.