Малёк

А вот Криспо, похоже, совсем спятил. Он вызвал Гоблина, поставил его перед классом и стал изображать нацистский допрос. Криспо пытался выглядеть злобным, но его плохой немецкий акцент лишь рассмешил нас. Даже Гоблин не сдержался и захихикал прямо в лицо старому одуванчику, потешаясь над его никчемной игрой. Однако он резко перестал смеяться, когда Криспо выкатил зловещего вида аппарат, который он назвал «машиной для варки сосисок». Включив его в розетку, он попросил Гоблина снять штаны, чтобы подсоединить ржавые старые электроды к его мошонке. В классе воцарилась потрясенная тишина — мы поняли, что старый псих не шутит.

К счастью, почуяв опасность, сообразительный Гоблин вскочил и сказал Криспо, что прозвенел звонок и урок окончен. Бедолага Криспо посмотрел на часы и растерянно покачал головой, вконец запутавшись.

Папаша отменил сегодняшний обед — учительское собрание. Весь день провел с Бешеным Псом, стреляя из рогатки по краснокрылым скворцам.

Вместо того чтобы делать домашку со всеми, опять читал «Властелина колец». Боюсь, как бы эта книга не положила конец моим академическим достижениям.

9 марта, среда

21.45. Жиртрест зажег свечи и тихо загудел — значит, собрание по делу Макартура начинается. Мы собрались вокруг его шкафчика, нетерпеливо ожидая, когда же нам откроют очередной кусочек головоломки. Как обычно, Жиртрест тяжело попыхтел сперва и выдержал долгую паузу, а потом попросил Верна принести фонарик. Верн с радостью согласился, довольный, что в собрании ему отводится такая важная роль.

Жиртрест аккуратно открыл большой коричневый конверт и достал старую черно-белую (скорее черно-желтую) фотографию. Прижав ее плотно к груди, он оглядел нас мрачным взглядом. Затем аккуратно положил снимок на кровать и пригласил нас взглянуть. По одному мы изучали фотографию, а Верн держал над ней фонарик дрожащей рукой. На снимке были изображены суровые мужчины, у большинства были пушистые, закрученные кверху усы, и все они угрюмо смотрели вдаль. Они были разного возраста — от двадцати с небольшим до совсем дряхлого старикана, которому было не меньше ста! После того как мы все изучили фотографию, Жиртрест откашлялся и произнес:

— Господа, перед вами официальный снимок работников школы, сделанный в 1944 году. Второй слева в заднем ряду — Макартур собственной персоной.

Все как ошпаренные снова бросились к фотографии. Рэмбо даже зарычал на Саймона, чтобы увидеть первым. В конце концов очередь дошла и до меня, и я вгляделся в лицо человека средних лет с темными волосами и большими кустистыми усами. Он выглядел суровым, но едва ли подавленным. Я попытался представить, каково это — висеть на потолке часовни с высунутым языком, закатившимися глазами и сломанной шеей. Видимо, остальные думали о том же, потому что в спальне воцарилась тишина. Даже кот Роджер, казалось, был заворожен происходящим.

— Лицо покойника, — повторил Жиртрест, чтобы нагнать побольше страху. — Но есть еще кое-что. — Жиртресту явно нравилось всеобщее внимание, и из-за этого он решил растянуть интригу как можно дольше. — Друзья, эта фотография интересна не только тем, что на ней изображен Макартур. Она дает нам ключ, который может привезти к разгадке всей этой тайны. Прошу вас посмотреть повнимательнее. — Во время собраний Жиртрест все время очень важничал, но нам почему-то казалось естественным, что он называет нас «господами» и выпендривается, точно ему не тринадцать, а вдвое больше.

Фотографию снова передали по кругу. Все шептались и качали головами. Внезапно Бешеный Пес с криком подскочил и стал тыкать в снимок грязным ногтем:

— Понял! Это же как на ладони! Вы только посмотрите на этого парня! — Он снова ткнул в фото указательным пальцем. — Видите этого чувака? — Мы сгрудились у него за спиной; Верну приказали перестать трястись и навести фонарик. — Вот этот перец и есть ключ к разгадке! — Бешеный Пес с торжеством разглядывал освещенное фонариком лицо. — Взгляните на него — он не смотрит в камеру, он косится на Макартура, будто что-то подозревает! Будто ему любопытно. Этот парень знал, что что-то должно случиться, и потому наблюдал за Макартуром, вместо того чтобы смотреть в камеру.

По правде говоря, теория Бешеного Пса была притянута за уши. Тот человек смотрел скорее на пол, а не на Макартура, и при ближайшем рассмотрении мы решили, что он, пожалуй, косит на правый глаз. Бешеный Пес настаивал на своем. Лишь когда Жиртрест заметил, что фото было сделано за восемь месяцев до самоубийства, у него возникли сомнения.

После того как теория Бешеного Пса потерпела крах, Жиртрест отобрал у него фотографию и снова положил ее на кровать. Потом очень тихо произнес:

— Человек, способный разгадать эту тайну, стоит во втором ряду сверху. Он четвертый слева.