Малюта Скуратов

Репрессии, которыми завершилось расследование «дела Федорова», превратили опричнину в аппарат грандиозной террористической деятельности. Об этом повороте в политике Ивана Васильевича впоследствии писал Джильс Флетчер: «И тех, и других по порядку записывали в книгу, почему всякий знал, кто был земским и кто принадлежал к разряду опричников. И эта свобода, данная одним грабить и убивать других без всякой защиты судом или законом, продолжавшаяся семь лет, послужила к обогащению первой партии и царской казны и, кроме того, способствовала достижению его цели, то есть истреблению дворян, ему ненавистных, коих в одну неделю только в Москве было убито до 300 человек ^{15}. Такие тиранские его поступки, направленные на всеобщий раздор и повсеместное разделение между подданными, произошли, как должно думать, от чрезвычайной мнительности и безнадежного страха, возникших в нем ко многим из местного дворянства во время войны с поляками и крымскими татарами, когда он, вследствие худого положения дел, впал в подозрение, что они состоят в заговоре с поляками и крымцами. На основании этого некоторых из них он казнил и означенное средство избрал для того, чтоб отделаться от остальных» [93].

Флетчер конечно же рисует «русские ужасы», намекая англичанам на то, что и в их отечестве существует угроза тиранического правления. Поэтому он нередко использует беспросветно-черную краску. В действительности, как уже говорилось, первые годы опричнины не знали массовых репрессий. Однако теперь, в ходе расследования по «делу Федорова» или, если угодно, по делу о «земском заговоре», опричнина стала трансформироваться. В 1568 году ее административные прерогативы оказались значительно расширены, а карательные функции возросли многократно. Здесь англичанин не отступил от истины.

Расследование по «делу Федорова-Челяднина» началось зимой 1567/68 года и продолжалось более полугода. По всей вероятности, именно тогда Григорий Лукьянович и был впервые использован как каратель. В синодике Свияжского Троицкого монастыря есть указание, что под Калугой («Губин угол») разгром во владениях И. П. Федорова-Челяднина учинял именно Малюта [94]. Жертвами его отряда стали 39 человек.

Кто еще «поработал» в карательной сфере вместе с Малютой?

Григорий Дмитриевич Ловчиков, занимавший должность ловчего в опричнине, участник того же осеннего похода 1567 года. В вотчинах И. П. Федорова-Челяднина, разбросанных по Коломенскому уезду, его отряд перебил 20 человек [95]. Позднее Ловчиков погубил доносом своего покровителя — князя Афанасия Вяземского. Царь почтил Григория Дмитриевича, обеспечив выгодный брак его дочери: она стала женой родовитого князя-Рюриковича И. М. Шуйского. Кроме того, семейство Ловчиковых изрядно разбогатело и пошло в чины.

Другие участники разгрома родовых владений И. П. Федорова-Челяднина — князь Афанасий Вяземский и дворянин Василий Грязной. Сохранилось известие немецких дворян-опричников Иоганна Таубе и Элерта Крузе: «19 июля 1568 года в полночь послал он (царь Иван IV. — Д. В.) своих ближайших доверенных лиц, князя Афанасия Вяземского, Малюту Скуратова, Василия Грязнова, вместе с другими и несколькими сотнями пищальников; они должны были неожиданно явиться в дома князей, бояр, воевод, государственных людей, купцов и писцов и забрать у них их жен; они были тотчас же брошены в находившиеся под рукой телеги, отвезены во двор великого князя и в ту же ночь высланы из Москвы. Рано утром великий князь выступил со своими избранными словно в военный поход, сопровождаемый несколькими тысячами людей. Переночевав в лагере, приказал он вывести всех этих благородных женщин и выбрал из них несколько для своей постыдной похоти, остальных разделил между своей дворцовой челядью и рыскал в течение шести недель кругом Москвы по имениям благородных бояр и князей. Он сжигал и убивал все, что имело жизнь и могло гореть, скот, собак и кошек, лишал рыб воды в прудах, и все, что имело дыхание, должно было умереть и перестать существовать. Бедный ни в чем не повинный деревенский люд, детишки на груди у матери и даже во чреве были задушены. Женщины, девушки и служанки были выведены нагими в присутствии множества людей и должны были бегать взад и вперед и ловить кур. Все это для любострастного зрелища, и когда это было выполнено, приказал он застрелить их из лука. И после того, как он достаточно имел для себя жен указанных бояр и князей, передал он их на несколько дней своим пищальникам, а затем они были посажены в телеги и ночью отвезены в Москву, где каждая сохранившая жизнь была оставлена перед ее домом. Но многие из них покончили с собой или умерли от сердечного горя во время этой постыдной содомской поездки» [96].