Малюта Скуратов. Вельможный кат

— Некого будет вербовать Курбскому в свое войско, пресветлый государь, — радовался Малюта жесткому и разумному распоряжению государя.

VII

Когда через несколько десятков лет царевич, нареченный Димитрием, шел на Москву, к нему приставали русские из приграничных территорий — возможно, и потомки тех, кто пострадал от Малютиных гонений. Обездоленные, лишенные родины, черными лентами уползали в глубину страны, оседая где придется: и в Клину, и в Твери, и в Торжке, и в окрестных селах. Новгородцы и псковичи не сопротивлялись. Прежде они хоть челом били государю, жалуясь на несправедливые тяготы и утеснения, а нынче покидали насиженные места молча и Бога благодарили, что остались в живых.

— От скверны землю твою очищаем, и казна полнится, — докладывал Малюта.

Он теперь необычайную власть забрал, но ею не кичился и дело делал помалкивая и все от имени по поручению государя. В натуре Иоанна тонко научился разбираться. Большого боярина, как Басманов, из себя не строил и в душу не лез, как князь Вяземский. Знал: рано или поздно и тот не потрафит царю. С Вяземским Иоанн любил беседовать наедине, ужинали вместе, на прогулку ездили.

— Надолго его не хватит, — туманно выражался Грязной. — Подвернет ногу боярин.

Грязной откровенен с Малютой, видит, куда он заворачивает. У Грязного рыльце в пуху. Из кожи вон лезет, чтобы Иоанн начисто забыл, кому братья раньше служили и чьим духом пропитались. А служили Грязные князю Владимиру Андреевичу Старицкому, стремя поддерживали и на пирах славили. Давно, правда, это было, однако государь любит — каждое лыко в строку. Нет-нет да искоса глянет, а затем око свое из-под выгнутой брови на двоюродного брата переведет и неотступно смотрит подольше, после опять в Грязного взор вперит и усмехнется. Как не пристать Грязному к Малюте, хотя застенок да помост с колодой Васька не особо любил. Голову с плеч, коли прикажут, снесет! Но он больше по части песен да плясок. Пошутить тоже навострился. Лучше любого скомороха царя забавит. Когда рассуждать и указы составлять да грамоты — тут Басманов с Вяземским призваны. Когда черную работу работать — перекладывают на Малюту и Грязных: пусть, мол, они!

Князь Вяземский домой возвращался чистенький, кровью богатый кафтан не окроплял. Как же! Супруга — сестра главного казначея Никиты Фуникова, а Фуников с печатником Висковатовым — подле царя, особенно когда послов он принимал и грамоты разные удостоверял. Иоанн то с англичанами, то со шведами, то с ганзейцами, то с поляками торговую дружбу заводит — Фуников тут как тут. Иоанн, конечно, не запамятовал, что Никита Афанасьевич лет пятнадцать назад присягал на верность пеленочнику чуть ли не из последних, но нужду в нем испытывал и до поры ласкал. Князь Вяземский сильно тому поспособствовал. Но Малюта понимал: с этого бока у Вяземского слабость, ибо Фуников с Висковатовым да и Басманов нередко на первый ряд будто службу стране выдвигали, а Малюта — наоборот, царь у него прежде России. Что такое Россия без царя? Дикое поле. Степь да лес. А царь — се Бог! Кто царя не любит, тот и Россию сгубит. Кто царя не бережет, тот и Россию не стережет.

— Здесь вся суть в том, когда подвернет князь ногу, — соглашался Малюта. — Но нетвердо держится — ты правильно приметил!

Новгородский архиепископ Пимен опричнину одобрял и приятельствовал с ее верхушкой. Князь Вяземский надеялся провести его в митрополиты, но сразу не получилось. Иоанн выражал недовольство — плохо боролись в Новгороде с изменой. Если Изборск однажды пошатнулся, то что ожидает Новгород и Псков, когда отряды Курбского к стенам подойдут? Не откроет ли стража ворота, ссылаясь потом на обман? А без Новгорода и Пскова царству скорый конец. Северные города, как Киев, поляки заграбастают — поди потом отбери обратно! До сих пор мать городов русских при себе держат.

— Собирай войско, — распорядился Иоанн Малюте. — Я сам поведу полки!

VIII

Армию созвали быстро, со всех сторон бояре да дворяне с холопами прискакали. Опричную охрану Малюта составил небывалую. Полторы тысячи отобрал самых преданных молодцов, и каждый лично знаком. Экспедицию готовили втайне. Голод и чума увеличивали хаос: людишки старались найти место посытнее и где смерть косит поменьше.

— Слух о том, что идем на Новгород, не должен опередить нас, — распорядился государь.