Малютка

Жилой комплекс Руэдо известен каждому мадридцу: с трассы М-30 отлично видна кирпичная стена с маленькими окнами. Она вызывает легкий трепет, потому что издали смахивает на тюрьму. Но с близкого расстояния, точнее, изнутри спирали, которую образуют здания комплекса, все выглядит не так пугающе: разноцветные стены, зеленые насаждения, балконы, детские площадки, пенсионеры, сидящие на скамейках в тени, и влюбленные парочки, гуляющие под ручку. Строили комплекс в конце восьмидесятых, чтобы переселить сюда малоимущие семьи, но с годами дурная слава опасного квартала, где лучше не появляться, рассеялась. Это все еще не лучшее место для жизни в Мадриде, но оно уже не ассоциируется с маргиналами и наркодилерами, как это было вначале.

Мотоцикл Чески обнаружили на пустыре по соседству. Его уже начали растаскивать на детали, однако номерной знак сохранился, так что, когда житель Руэдо сообщил в полицию о своей находке, там забили тревогу.

В ожидании сотрудников ОКА мотоцикл стерегли двое парней из муниципальной полиции. С ними был и нашедший его пенсионер, недовольный, что его втягивают в расследование.

— Говорил я вашим ребятам: это все румыны, которые вон там лагерь устроили. Да что толку! У нас полиция только к испанцам цепляется, а приезжим стелют красную ковровую дорожку. Того и гляди, им еще и приплачивать начнут, и квартиры давать.

— Не сердитесь, — попытался успокоить его Ордуньо. — Лучше поговорите с нами. Мы-то к этому лагерю никакого отношения не имеем. Вы видели, кто бросил здесь мотоцикл?

— Да говорю же, кто-то из румын. Но свалят все на нас, на тех, кто живет в Руэдо. Как всегда, одним плюшки, а другим, то есть нам, фигушки. Надо было на месте этого пустыря футбольное поле сделать.

— Тебе, дедуль, в твоем возрасте только в футбол играть: мигом поплохеет и ноги протянешь, — ни с того ни с сего брякнула Рейес.

Ордуньо и старик ошеломленно уставились на нее. Ордуньо решил не оставлять этот выпад без внимания.

— Приношу извинения за невоспитанность моей напарницы. Вы говорили, что видели, как кто-то из трущоб…

— Слушайте, нас переселили из Вальекаса, из Посо-дель-Уэвоса, и местные нас приняли в штыки. Знаете, как называется этот район? Медиа-Лега, все уж и позабыли. Тут обделывали всякие грязные дела, но мы держались от этого подальше. Дело давнее, сейчас мы уважаемые люди, у нас даже футбольная команда своя, есть на что поглядеть, некоторые детки отлично играют… Другое дело румыны. Не знаю, почему их не разворачивают на границе, чтобы убирались назад к себе…

Ордуньо, стыдясь бесцеремонности Рейес, счел себя обязанным выслушать тираду старика до конца.

— Спасибо, я обязательно передам это руководству, но сейчас мне нужна ваша помощь. Вы смогли бы узнать человека, который бросил здесь мотоцикл?

— Узнать? Ну уж нет, я с такой швалью не связываюсь. Это же румыны, они не то, что мы, приличные люди. Вы их вообще видели? Это ж бандиты. Если я с вами пойду в их лагерь и меня там поймают, живым не выпустят.

— Ладно, хотя бы скажите, как он выглядел.

— Да как все.

— Он приехал на этом мотоцикле?

— Откуда я знаю?

Ордуньо сомневался, что свидетель говорит правду, но хотел тщательно проверить все зацепки.

— Пойдем к румынам в лагерь, — решил он. — Послушаем, что скажут там.

Велев сотрудникам муниципальной полиции забрать мотоцикл с пустыря, Ордуньо с Рейес направились к румынскому поселению. Им вслед неслись крики старика:

— Выслать их всех без обратного билета! А то их в дверь, а они в окно. Что за страна…

— Не смей никому грубить, — произнес Ордуньо, глядя Рейес в глаза. — Тем более свидетелю.

— Прости. Просто он достал…

— Никого не волнует, кто тебя достал, а кто нет. Чтобы это было в последний раз, если хочешь работать в отделе! Кем бы ни был твой дядя — хоть королем Испании. Да, и когда мы разговариваем с гражданами, то обращаемся на «вы», если только не хотим надавить. Именно граждане платят тебе жалованье.

Поселение ничем не отличалось от других подобных: бараки, горящие костры, настороженные мужчины и женщины, любопытные детишки, бегающие вокруг незнакомцев. Навстречу им вышел мужчина.

— Вы пришли по поводу мотоцикла, да? — Его испанский был безупречен.

— Да. Местный житель сказал, что видел, как кто-то из румын бросил его на пустыре.

— Ну так я вам скажу, что это неправда. Местные будут клясться, что мы едим младенцев живьем, лишь бы выкинуть нас отсюда. Неужели вы думаете, что если бы мы украли мотоцикл, то бросили бы его в паре сотен метров от наших домов?

— Я бы не удивился.

— Мы бедные, но не тупые. Его привез белый пикап, старенький. На водителе был синий комбинезон.

— Что-нибудь еще?

— Да, буквы на номерном знаке были МНР. Я запомнил, потому что решил, что они означают «м...к на развалюхе».

Ордуньо и Рейес не смогли сдержать улыбку.

— Вы нам очень помогли. Спасибо!

Рейес все это время переживала и поняла, что не успокоится, пока не попросит прощения. Как только они сели в машину, одну из приписанных к отделу «вольво», она произнесла:

— Ты прости, что я так со стариком.