Малютка

Элена, не удержавшись, опустила взгляд на включенный диктофон. На дисплее сменялись секунды, равнодушные к содержанию записи, которую вело устройство. В своей детской манере, иногда используя нецензурные выражения, явно услышанные от Антона или Хулио, Малютка рассказывала, что именно Антон делал с той женщиной. Элена знала, как ее звали — Иоланда Самбрано. Как, по всей видимости, и Ческа, Иоланда несколько дней провела в подвале. Ее насиловал Хулио, а потом Серафин с Касимиро. Об этих постоянных изнасилованиях Малютка упомянула вскользь, как о чем-то обыденном. Наконец наступила очередь Антона. Хулио занимался свиньями, а Касимиро и Серафин спали. Как поняла Элена, у слабоумных братьев периоды эйфории чередовались с состоянием апатии — возможно, так действовал азаперонил, которым их пичкали. Играя с кошкой, Малютка заметила, что дверь в подвал приоткрыта. Она услышала крики женщины и подумала, что там Хулио. Она подкралась к лестнице. Внизу стоял Антон, голый.

— У него эта штука была совсем маленькая… Не как у Серафина и Касимиро и не как у Хулио. Он тряс ей перед женщиной и кричал: ну смейся теперь, смейся. А потом укусил ее за ногу.

Девочка скривилась, но не от жалости, а от брезгливости.

— Откусил от нее кусок, фу, гадость. Тогда штука у него выросла, и он сделал то же самое, что и остальные. — Малютка говорила без всякого стеснения, как если бы рассказывала о чем-то занятном.

Элена содрогнулась от мысли, что ребенок мог жить в таком аду. Детство должно быть неприкосновенным! Если встреча со злом так изменила ее сына Лукаса, то что ждет эту девочку? Когда малышка закончила рассказ о том, что видела в подвале, Элена остановила запись. Малютка улеглась на кровать, кошка пристроилась у нее под подбородком. Элене было слышно, как она урчит. Девочка пока не осознает, с чем ей пришлось столкнуться, но психологам по долгу службы придется открыть ей глаза. Объяснить, что окружавший ее мир был нездоровым. Сделать все, чтобы она смогла адаптироваться в обществе. Чтобы стала нормальной, если это еще возможно.

Глава 55

Сотрудники ОКА уже не помнили, сколько часов они провели без сна. Рейес ненадолго отключилась на обратном пути в Мадрид, но остальные не сомкнули глаз. И теперь напоминали оживших мертвецов, бледных и растерянных. Только Марьяхо и Буэндиа были заняты делом — одна за компьютером, другой в лаборатории. Ордуньо не сиделось на месте, он словно боялся, что если перестанет бродить по отделению на Баркильо, то потеряет контроль над своими мыслями. Сарате, наоборот, не вставал из-за стола с тех пор, как они приехали. Рейес видела, как Рентеро подошел к нему, положил руку на плечо, но ничего не сказал. Эмпатия никогда не была свойственна ее дяде, но в данном случае его можно было понять — слова тут не помогут.

Вернулась Элена. Она была в центре для несовершеннолетних, куда забрали Малютку. Как же звали девочку на самом деле? Слишком много вопросов осталось без ответа.

Они собрались в переговорной, и Рейес вдруг вспомнила, как впервые попала в отдел. С тех пор прошло всего несколько дней, но ей казалось, что это было давным-давно. Что Рейес, в свой первый рабочий день спросившая, где Ческа, и смутившая Ордуньо, которому пришлось с ней возиться, была уже совсем не той Рейес, которая слушала сейчас Марьяхо, успевшую выяснить кое-что новое.

— Только что звонила семье Маргариды Нунес сообщить о ее смерти. Это женщина с одной из фотографий, мы смогли установить ее личность: португалка, тридцать восемь лет. Одиннадцать лет назад пропала в Мадриде. Приехала сюда как туристка. Видимо, одинокие туристы были легкой добычей для этих извращенцев.

— А про тело ты им что сказала? — спросила Элена.

— Что мы не знаем, сможем ли его восстановить.

В комнате повисло тяжелое молчание. Сообщать такие новости всегда неприятно, но как рассказать родителям, супругам, детям, что их близкого съели?

Марьяхо вывела на большой экран еще одну фотографию. Рыжеволосая женщина, на вид лет тридцати пяти. Ее лицо на снимке, сделанном в подвале, не выражало ничего, кроме страха.

— Лусиана Петряну, румынка, пропала семь лет назад. Вышла из дома с ребенком, на прием к педиатру, и не вернулась. Ее муж, дальнобойщик, тоже румын, заявил о ее исчезновении неделю спустя, когда вернулся из рейса. Заподозрили, что это случай семейного насилия, что виновен муж, но до суда дело не дошло. Улик против него не было. Он так ничего и не узнал ни о жене, ни о дочери. Я пытаюсь разыскать этого мужчину, его зовут Григоре Николеску. Он вернулся в Румынию.

— Это ее мать. — Что-то во взгляде Лусианы показалось Элене знакомым. — Значит, никаких родственных связей с Антоном у Малютки нет.