Малютка

Ордуньо ждал в комнате для посетителей, надев наушники. Он слушал песню Death of a Clown группы «Кинкс». «Мой грим высох и трескается на щеках, я топлю свои горести в виски и джине, бич укротителя больше не взлетит, не подерутся львы, не зарычат тигры — выпьем за смерть шута», — так звучал ее припев. Ордуньо удалось уснуть всего на несколько часов. После гибели Чески ему казалось, что его преследует фантастическое существо, что-то вроде спрута с тысячью щупалец из рассказов Лавкрафта. Ордуньо знал, что чудовище у него за спиной, что однажды наступит время обернуться и посмотреть на него, но пока продолжал идти вперед, надеясь, что щупальце спрута не схватит его за плечо.

— Почему сегодня? Вроде бы по графику не положено…

— Нет, но… Я не вовремя?

— Я тут так занята, так занята, — пошутила Марина и ласково взяла его за руки. — Знаешь ведь, что я тебе очень рада, Родриго.

Она все еще оставалась единственным человеком, который звал его по имени.

— Я принес тебе кое-что, всякие мелочи. А, и еще новый спортивный костюм.

— Надеюсь, не брендовый. Сам знаешь, что здесь лучше не выделяться, не привлекать к себе внимания. А то дадут по башке, чтобы опустить до общего уровня.

— Не волнуйся, костюмчик паршивенький, самый убогий, какой удалось найти. Таким бы даже на барахолке побрезговали, — произнес Ордуньо с серьезным видом.

Марина ответила ослепительной улыбкой, которая когда-то заставила Ордуньо в нее влюбиться, хотя подобные отношения между полицейским и заключенной, которую он сам же помог посадить в тюрьму, выглядели странно.

От интимных свиданий с Мариной Ордуньо отказался, но навещал ее вместо членов семьи, которой у нее не было, и заботился о том, чтобы ей всего хватало: одежды, предметов личной гигиены, денег на карманные расходы… Иногда во время его посещений они строили планы на будущее, мечтали о том еще далеком дне, когда Марина выйдет на свободу.

— У тебя тут все в порядке?

— Помнишь Люсию? Я тебе о ней рассказывала, ее из перуанской тюрьмы перевели.

Люсию Ордуньо прекрасно помнил: девушка лет двадцати с небольшим, пыталась вывезти из Перу два килограмма кокаина, спрятав их в двойном дне чемодана. Ее поймали в аэропорту Лимы и отправили в исправительное учреждение Санта-Моника в районе Чорильос. Три невероятно тяжелых года она выживала в этом перенаселенном аду, где царило насилие, пока не добилась депортации в Испанию. Марина оказалась ее соседкой по камере и старалась помогать, они даже подружились.

— Она решила покончить с собой. Сейчас в больнице. Пыталась перерезать себе вены.

— Это ты ее нашла?

— Случайно, я должна была работать в прачечной, но вернулась за карточкой для тюремного магазина, забыла ее в камере. Не знаю, правильно ли я поступила, позвав охрану. Раз она хотела уйти из жизни, может, не надо было ей мешать.

— Ты все правильно сделала, Марина. А вдруг она когда-нибудь будет счастлива? Еще спасибо тебе скажет за то, что спасла ей жизнь.

— Это вряд ли… А ты как? Рассказывай, почему пришел сегодня.

Марина знала, что Ческа лучшая подруга Ордуньо, поэтому, услышав о ее гибели, сразу поняла, как ему было больно. Тем более с учетом обстоятельств, при которых все произошло. Он описывал их отстраненно, проглатывая стоявший в горле ком. Марина знала Родриго. Знала, как трудно ему демонстрировать свои чувства. Когда-нибудь ему все же придется это сделать, придется встретиться со своим горем, потому что — Марине это было хорошо известно — другого пути к исцелению не существует. Рано или поздно Родриго должен будет посмотреть на свою кровоточащую рану. Но сейчас он пришел к ней не на сеанс психотерапии, не для того, чтобы она помогла ему снять броню. Возможно, наступит день, когда она сможет поддержать его так же, как он всегда поддерживал ее. А пока Марина предпочла не развивать эту тему.

Глава 61

— Ее звали Арасели. Все время бегала за мной, потаскушка. Она была первой. Я уже не ходил в школу, но она караулила меня около скотобойни, а иногда и на ферму заглядывала. — Антон, судя по всему, хорошо отдохнул. Выглядел бодрым, улыбался. — Она вообще всем давала. Даже школьному сторожу Леандро. Пацаны застукали их у него в каморке… Можно мне немного сахара? Очень уж кофе крепкий.

Элена жестами попросила охранника выполнить просьбу Антона. Она решила дать ему выговориться. Антон — эгоцентрик и может, хвастаясь, проболтаться. Сказать что-то, что позволит им вычислить Хулио.

Антон продолжал, не дожидаясь, пока принесут сахар: