Малой кровью

И говорят, этого уже нет – в смысле, на Флоте. Теперь там специальные разведывательные корабли с локаторами, которые обшаривают пространство. Хотя на самом деле такого быть просто не может. Наверняка немножко таких кораблей есть, но их не могли, никак не могли выпустить сразу достаточно, сразу настолько много, чтобы заменить всю огромную армию девочек-сенсов, Юлька это точно знала, она хорошо училась в Школе, и главное, чему её научили, – это критически оценивать информацию.

Значит, и здесь врут. И здесь что-то пытаются скрыть…

Краем левого глаза она уловила движение. Грузовой глайдер. Ночная развозка продуктов – в квартале три магазинчика, торгующих круглосуточно, и зальчик, где крутят киноиды (здесь эти зальчики зовут фоксмалдерами) и где очень приятный бар с молочными коктейлями, – туда её несколько раз водил Пол. Фоксмалдер тоже круглосуточный. Интересно, что там сейчас крутят?.. Последняя лента, которую она видела, – это «Крысолов» со старым Малькольмом Макдауэллом, соседом Юлькиных (или всё же Ритиных?) «парентс-оф-лав», родителей Пола. Когда-то актёрам такого уровня платили огромные деньги, они жили в особняках и чуть ли не дворцах. Потом многие из них почти разорились. Малькольм раньше других продал свой особняк и купил небольшой домик в Анахайме. Так он оказался в соседях. В ленте он играл лётчика-пенсионера, которого богатые калифорнийцы упросили вывезти их шестилетнего сына из Бостона на родину, в Лос-Анджелес, а если всерьёз разразится война – то в Мексику. Как раз шла большая смута две тысячи шестого года. По дороге к этой парочке при разных обстоятельствах присоединяются всё новые и новые ребятишки, происходит множество драматических происшествий, в которых старик показывает себя героем, и в конце даже главный злодей, техасский рейнджер, уже загнавший нелегальных мигрантов в ловушку, ставит условие: отпущу, если возьмёте с собой мою внучку. В финале маленькую битком набитую ребятишками «цессну» чуть не сбивают свои же, но раненый старик сажает её на 10-е шоссе и подруливает прямо к больнице…

Все тогда плакали, и Юлька тоже.

Она сердито сморгнула, а когда открыла глаза, то дверь была уже открыта, и на площадку вышел он – марцал Ургон. Без пресловутого марцальского берета и без полувоенной формы, а так, как ходил всегда: в простом льняном мешковатом костюме. Задержался на секунду, протянул ладонь вперёд. Потом открыл зонтик и шагнул под дождь.

Время пошло медленно. Страшно медленно.

Слева и приближаясь накатывал грузовик. Через пару секунд он поравняется с лестницей, и за это время Ургон спустится с невысокого второго этажа, где он сейчас находится, на уровень тротуара, повернёт налево и неторопливо двинется к стоянке машин. Тогда в него будет плохо стрелять: сначала неровная живая изгородь, потом кусок крыши, потом дерево. Потом машины. Поэтому выстрелить надо сейчас, когда он на лестнице…

Предохранитель – щёлк.

Выбрать свободный ход крючка… готово. Перекрестие прицела на грудь, упреждение – четверть шага. Дыхание задержать…

Выстрела она не услышала – была только тугая отдача. «Зауэр» чуть подпрыгнул и лёг обратно на бруствер.

Двести восемь метров, отделявших срез ствола от сердца мишени, утяжелённая пристрелочная пуля преодолела за четверть секунды.

То есть она летела, летела, летела – а тем временем нога марцала зацепила цветочный горшок, Ургон потерял равновесие, наклонился вперёд, ловя одной рукой падающий цветок, а второй, в которой зажат зонтик, пытаясь удержаться за воздух – и пуля только пробороздила ему висок, снесла пол-уха и врезалась в чугунную решётку перил. Воспламенился пиросостав, яркая оранжевая вспышка на миг сделала всё двуцветным…

Правая рука Юльки сама метнулась к рукояти затвора: открыть – дослать патрон…

Поздно. Она уже знала, что будет поздно, но всё равно попыталась успеть прицелиться второй раз.

Чудом она сдержала выстрел. Грузовик вкатился в поле зрения прицела и, резко затормозив, развернулся немного боком. Ещё бы миг, и пуля прошла бы сквозь кабину, от правого бокового стекла к левой дверце. За этой дверцей в позе дискобола замер Ургон, а перед дверцей сидел водитель, который уж точно был ни при чём…

Кто оказался сообразительнее – человек или марцал, – Юлька не разглядела. И даже не услышала, а догадалась, как открылась и хлопнула эта самая левая дверца, глайдер с подвывом взял с места и, виляя, помчался прочь, а на площадке перед лестницей остались только брошенный зонт и спасённый цветок в горшке.

И – неправдоподобно пусто и тихо было вокруг. Не выбегали зеваки, не собиралась толпа, не завывали полицейские сирены – всё было совсем не так, как Юлька себе представляла. Из-за угла выехал тёмно-вишнёвый «плимут» и не очень быстро проехал мимо места несостоявшейся расправы. Он притормозил, но не остановился, и в прозрачном от дождя асфальте отразились малиновые стоп-сигналы.