Малой кровью на своей территории: 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения

Бойцов скорость уничтожения колонны, а также простота и эффективность показанного Сергеем способа превращения орудий в металлолом весьма впечатлила, во взглядах читалось восхищение командиром и азарт продолжения боя. Танкисты даже стали просить Сергея задержаться и подождать следующую колонну, чтобы уничтожить еще немного фашистов. Но Сергей прекрасно понимал, что везение сегодняшнего дня не может продолжаться вечно, поэтому дал команду поджечь тягачи и оставляемые танки, которые так помогли, а потом отходить. И отходить желательно побыстрее – сейчас могут начать рваться боеприпасы. Весело обсуждающие прошедший бой танкисты погрузились в бронетранспортер, пулеметный броневик пристроился впереди, а пушечный БА-10 с трофейным инженерным прицепом на буксире – сзади, и маленькая колонна, под грохот начинающих рваться в горящих тягачах боеприпасов, на средней скорости потащила честно добытую в бою гаубицу в сторону Сокулки…

Начальник особого отдела 33-й танковой дивизии бригадный комиссар Трофимов только что вернулся в свой кабинет с совещания, проведенного командиром дивизии после возвращения его с уцелевшими частями дивизии в Сокулку. Вернулся раздраженный и злой. Оперативная обстановка была неутешительной. Да что там неутешительной – она была пугающей. И, кстати, в точности такой, как предсказывал этот странный, непонятно откуда взявшийся «оракул» – лейтенант Иванов.

Танковые клинья вермахта все сильнее вгрызались в советскую территорию, охватывая Белостокский выступ с двух сторон по сходящимся направлениям.

33-я танковая дивизия под командованием полковника Панова действительно 23–24 июня вела тяжелые бои под Гродно в составе 11-го мехкорпуса, в разгар боев осталась практически без запасов горючего и боеприпасов, командир дивизии хотел отводить ее на Новогрудок, где, как сказал лейтенант Иванов, дивизия и погибла бы вся. Но Трофимов, поверив его словам, принял решение вмешаться в ситуацию, после чего послал комдиву шифрограмму, в которой указал, что, по полученной информации, там уже немцы. Благодаря этому, вчера Панов смог вернуть сильно потрепанные и потерявшие значительное количество техники части дивизии к месту дислокации, в Сокулку. Здесь, имея дивизионную ремонтную базу и склады запчастей, значительную часть поврежденных танков и бронемашин за день-два удастся полностью восстановить. А остальным достаточно залить топливо и загрузить боекомплект из запасов дивизионных складов. То есть снова привести дивизию, пусть и потерявшую за два дня боев почти треть состава, в боевую готовность.

Трофимову радоваться бы, – дивизию удалось спасти от разгрома, но вчера же, 25 июня, уже поздней ночью пришел приказ по 3-й и 10-й армиям об отступлении советских войск с полным оставлением Белостокского выступа. И бригадный комиссар до утра не спал, все продумывал, как убедить командира и руководство дивизии в том, что отступление смерти подобно. Потом напряженный день, руководство организацией передовых оборонительных рубежей дивизии по новым принципам, с применением инженерных сооружений и бронетехники для усиления пехотных подразделений.

А вечером 26 июня на совещании командир дивизии полковник Панов зачитал этот приказ штаба Западного фронта об организации отступления и предложил штабу готовить план оставления Сокулки и движения в сторону Минска.

Начальник особого отдела дивизии Трофимов взял слово. Он попытался указать на бесперспективность и пагубность отступления, предупреждал о том, что по якобы имеющейся секретной информации по линии особого отдела (а на самом деле информации лейтенанта Иванова) немецкие войска уже глубоко прорвали оборону на флангах Белостокского выступа и готовят окружение отступающих войск. Говорил о том, что на отступление не хватит горючего, боеприпасов и ресурса бронетехники, при этом очень много ценного и нужного имущества, снаряжения, боеприпасов и вспомогательной техники придется бросить. Пытался доказать целесообразность организации узла обороны на основе корпусных ресурсов Белостока и дивизионных ресурсов Сокулки. Приводил данные о соотношении немецких и наших потерь при организации оборонительных порядков по новым принципам, с использованием высокой огневой мощи бронетанковой техники, установленной в качестве неподвижных огневых точек на защищенных полузакрытых позициях. Ну, или подвижных огневых точек – если для них готовить несколько позиций. Ссылался на опыт подразделения лейтенанта Ковалева, который вторые сутки успешно перемалывал отборную немецкую моторизованную пехоту при минимуме своих потерь. Да еще, в промежутках между атаками, и трофеями прирастал. Даже намекал на возможную ответственность перед Родиной и соответствующими «органами» за поспешное выполнение приказа, который может оказаться ошибочным. Ошибочным потому, что даже на уровне их дивизии оперативная обстановка недостаточно изучена и быстро меняется, вовремя отследить эти изменения трудно и не всегда получается. А что тогда можно сказать о полноте и своевременности данных, поступающих в штаб фронта!