Малоизвестная история Малой Руси

Все вышеизложенное не направлено против украинского языка. Многие люди считают его своим, хотят развивать дальше. И это их право. К сегодняшнему времени на украинском создана большая научная литература, написаны многочисленные художественные произведения, среди которых есть талантливые. Этот язык стал привычным и понятным. Но для большинства украинцев он так и не стал по-настоящему родным. Вот и жалуются духовные наследники «молодых рутенов» на свой народ, которому русский язык ближе украинского. Только об истинных причинах русскоязычности жалобщики не говорят. А напрасно.

Малоизвестная Леся Украинка

Эту поэтессу давно возвели в ранг великих. Ее гениальность, кажется, не оспаривается никем. Даже современная «Большая энциклопедия русского народа», издание вроде бы солидное, относит Лесю Украинку к числу наиболее выдающихся малороссийских писателей, а ее гражданскую лирику считает «шедевром». На Украине же «нашу Лесю» именуют «красой и гордостью нации», «духовным вождем украинской интеллигенции рубежа позапрошлого и прошлого столетий», «настоящей дочкой Прометея» и т. п. Хор ценителей и хвалителей звучит достаточно громко. В частных беседах кое-кто ставит ее выше самого Тараса Шевченко. Хотя тут, наверное, главную роль играет не столько преклонение перед творениями «гения в юбке», сколько желание пококетничать собственной оригинальностью. Вот, дескать, все отдают первое место в украинской литературе «батьке Тарасу», а я — Лесе.

Одним словом — в современной Украине царит лесемания. Лично я от этого слегка «пострадал». В одну из моих газетных статей сотрудники редакции, руководствуясь, конечно же, наилучшими побуждениями, без согласования со мной внесли маленькую «поправку», назвав Лесю Украинку «великой поэтессой» (в авторском тексте стояло: «известная поэтесса»). Мысль о том, что кто-то может не признавать эту даму великой, им в голову не пришла.

Но нет худа без добра. Упомянутый случай побудил меня более пристально взглянуть на жизнь и творчество этой персоны, попробовать осветить ее объективно, без заранее заданой цели восхваления или очернения. Насколько мне это удалось — судить читателям.

Нелюбимая дочь

Лариса Петровна Косач (таковы настоящие имя и фамилия поэтессы) родилась 13(25) февраля 1871 года в Звягеле (Новоград-Волынском), уездном центре Волынской губернии. Ее отец — Петр Антонович — занимал значительную в масштабах уезда должность председателя мирового съезда. Судебной реформой, начатой в Российской империи в 1864 году, для рассмотрения незначительных гражданских исков (до 500 рублей) и мелких уголовных преступлений учреждался особый мировой суд с упрощенным порядком судопроизводства. Каждый уезд делился на несколько мировых участков с мировыми судьями во главе. Эти судьи составляли уездный мировой съезд, в обязанности которого входило утверждение решений мировых судов, а также рассмотрение жалоб на их приговоры. Во главе такой судебной инстанции в Звягельском уезде стоял Петр Косач.

Ограниченный, но добрый человек, он искренне любил дочь и на протяжении своей последующей жизни как мог заботился о ней. Однако если в отцовской любви и заботе будущая поэтесса недостатка не испытывала, то с матерью была другая история.

Ольга Петровна Косач (урожденная Драгоманова), более известная под псевдонимом Олена Пчилка, превозносится сегодня на Украине как «выдающийся педагог», «великая мать великой дочери», мудрая, заботливая, любящая хранительница (берегиня) семейного очага. Ее педагогический опыт предлагают использовать нынешним родителям.

В действительности же, чуть ли ни иконописный образ «великой воспитательницы» бесконечно далек от реальности. Взаимоотношения Пчилки, особы взбалмошной, психически не совсем здоровой (врачи поставили ей диагноз: истерия) со знаменитой дочкой иллюстрируют это в полной мере.

Лариса оказалась для Ольги Петровны нежелательным ребенком. Мадам Косач не оправилась еще от рождения в 1869 году первенца — Михаила. Вторая беременность протекала тяжело и, наверное, мать невзлюбила дитя еще до родов. К тому же кормить грудью новорожденную она не могла — пропало молоко.

Разрешившись от бремени, Ольга Петровна заявила, что чувствует себя плохо и вскоре, оставив обоих детей на мужа, укатила на полгода за границу, поправлять здоровье. Петру Антоновичу пришлось брать отпуск и самостоятельно решать вопрос с искусственным питанием дочери (найти подходящую кормилицу не удалось), просиживать ночами у ее постели, нанимать няню. Он фактически заменил малютке мать и намучился с ней немало.

Лариса родилась очень слабой, болезненной. В добавок ко всему, искусственное питание являлось тогда чем-то новым. Что и как делать — толком никто не знал. В результате — девочка сильно маялась животом. Существовали серьезные опасения, что она не выживет. Но Петр Антонович выходил свое чадо.