Малоизвестная история Малой Руси

Важным направлением деятельности оккупационных властей стало проведение принудительной украинизации. Любопытно, что сами гитлеровцы считали украинский не самостоятельным языком, а некоей пестрой смесью из других языков. Но (презирая в душе украинцев) тем упорнее стремились к его насаждению.

Еще любопытнее, что при всем этом фашисты отдавали должное своим предшественникам на ниве украинизации — большевикам. В документах оккупантов отмечалось, что благодаря национальной политике советской власти в Украине «украинский язык тут теперь является распространенным больше и звучит чаще, чем до мировой войны» (имелась ввиду Первая мировая).

И, отдавая должное украинизаторским заслугам нынешних врагов, гитлеровцы их дело продолжали. «Задача состоит в дальнейшем распространении украинского языка как официального по мере создания для этого предпосылок» — отмечалось в подписанной Кохом директиве «Об использовании языков в Украине». Согласно ей украинский язык должен быть языком работы всех местных органов управления, использоваться во всех учреждениях (кроме, разумеется, немецких). Только на нем должно было осуществляться преподавание в школах. Исключение допускалось лишь для местностей с преобладанием польского населения. Там разрешалось употреблять на уроках польский язык. Что же касается языка русского, то его применение в системе образование категорически запрещалось. Эрих Кох объявил нецелесообразным даже простое изучение этого языка в школах.

Правда, оккупанты констатировали, что попытки «утвердить украинский язык как единственный употребляемый встречают сопротивление, поскольку — особенно в городах — большинство населения издавна разговаривает по-русски». Однако нацистов данное обстоятельство не останавливало. Вынужденная использовать для общения с жителями русский язык, оккупационная администрация подчеркивала, что это временная уступка. В упомянутой директиве отмечалась необходимость на всей территории рейхскомиссариата различными мерами (включая репрессивные) стремиться «к вытеснению русского языка». (И вновь-таки — ничего не напоминает?)

В дальнейших планах гитлеровцев предусматривалось создание формально независимого украинского государства, которое тут же присоединилось бы к Берлинскому пакту — так назывался доминирующий тогда в Европе военный блок (или, как сказали бы теперь, «система коллективной безопасности»). Интересно, что все входившие в тот блок европейские страны (за исключением Финляндии) присоединились ныне к другому пакту — Североатлантическому (т. е. к НАТО). И Украину кое-кто старательно тянет туда же. Так что аналогию можно найти и здесь.

Такие вот исторические параллели. Впрочем, параллели ли? Ведь параллельные линии никогда не пересекаются. Между тем, не исключено, что и тогдашние, и современные русофобы пользовались планами, разработанными в одном центре. Слишком уж все похоже. Отличия, конечно, тоже есть. Скажем, поскольку сегодня самой мощной страной в мире является не Германия, то и ориентируются наши «национально сознательные» деятели не на Берлин, а на столицу другого западного государства. И должность рейхскомиссара Украины теперь называется по-другому. Но это, как говорится, дело десятое.

Возможна ли реабилитация ОУН-УПА?

В газете «Освіта України» была напечатана статья профессора Станислава Кульчицкого «Украинские националисты в красно-коричневой Европе». Цель публикации, по словам ее автора, — попробовать определить место в национальной истории Организации украинских националистов (ОУН). Правда, много что рассказав о деятельности ОУН, делать окончательный вывод известный историк избегает. Вопрос этот, дескать, дискуссионный, требует дополнительного изучения и т. п. Понятно для него (Кульчицкого) только одно — то, что «черно-белое восприятие проблемы невозможно». Но не ломится ли уважаемый г-н профессор в открытую дверь? Не выдумывает ли проблему там, где ее нет, да и быть не может? Ведь приведя множество интересных сведений, Станислав Кульчицкий фактически расставил все точки над «i», сам внес полную ясность.

Итак, о чем идет речь в статье? ОУН была военнизированной организацией, провозглашавшей своей целью создание Украинского соборного государства, в борьбе за которое считались целесообразными все средства — вплоть до политического террора. Как пишет г-н Кульчицкий, оуновцы «отвергали демократизм своих предшественников — строителей Украинской и Западно-Украинской народных республик», так как, по их мнению, именно демократизм «погубил дело национального освобождения». (Кстати сказать, не такими уж демократами были Петлюра с сообщниками, если смотреть на дела, а не на декларации, но речь не о них). По планам руководства ОУН, в будущей Украине должна бы была существовать только одна «партия нового типа» — их собственная, во главе с вождем. Причем по объему полномочий вождь «не отличался от фюрера у нацистов или дуче у фашистов».