Малолетка

Алексей вспомнил, как они с женой, усталые и сонные, по ночам меняли подгузники, кормили свою любимую кроху, пеленали и как долго и нежно укачивали ее на руках, пока она не засыпала. Он вспомнил, как они, уставшие от всех этих бессонных, тяжелых дней и ночей, ругались по пустякам, но всегда безропотно выполняли свои родительские обязанности. Они безмерно любили друг друга и свою дочь.

Алексей вспомнил ее первые молочные зубки, первые шаги и как они умилялись, слыша ее задорный смех, видя ее улыбку и неуверенные, забавные детские движения. Они целовали ее во все места и радовались каждому ее грамму и сантиметру.

Теперь ее крохотный, беспомощный, обугленный и уже остывший труп лежал в объятиях ее мертвой матери.

Алексей вдруг представил, как в те ужасные мгновения Таня схватила беспомощную Анечку на руки и прижала к груди, как пол вагона поднялся дыбом, и как потолок оказался под ногами. Она, прикрывая ее своим телом, кубарем покатилась по купе, ударяясь об углы и выступы, о стены, пол и потолок. Страшнейший силы удар согнул вагон пополам, переломил его как тростину и метнул на крышу другого вагона. Многотонная мачта высоковольтной передачи обрушилась на него и, сплющив борта, раздавила, как картонную коробку. От короткого замыкания начался пожар, вся пластиковая обшивка вагона запылала, и за считанные секунды пламя сожгло обезумевших, не понявших, что с ними произошло, пассажиров.

Он представил себе, как смертельно раненная Таня, пытаясь собой защитить Анечку от огня, медленно ползла к двери, но дорогу ей преградил жар. Огненный смерч понесся по купе, облизывая людей своим алчным, испепеляющим языком. Повсюду слышались стоны и крики о помощи, но безжалостная стихия растворила их в своем реве. В последние мгновения жизни Таня думала не о себе, а о своей доченьке. Но из смертельной западни не было выхода. В огне погибли многие, одна треть от всех ехавших в суперпоезде пассажиров.

Прошел час. Алексей встал и побрел куда глаза глядят.

— Майор, — вдруг окликнул его знакомый голос. Это был командир спасателей МЧС. — Нашел своих?

Коновалов ничего не ответил, только кивнул головой.

— Плохо? — спросил спасатель.

— Да, очень плохо.

— Прими мои соболезнования, — спасатель подошел к Алексею и положил ему руку на плечо. — Выпить хочешь?

Алексей недоуменно посмотрел на него, а потом, после недолгих раздумий согласился. Вообще-то он не пил ничего спиртного, чтобы не потерять приобретенную в многолетних тяжелых тренировках спортивную форму, но сейчас было не до того. Умудренный опытом эмчеэсовец знал, что Коновалову надо избавиться от колоссального нервного стресса.

— Тебе желательно хоть немного принять, хоть немного, а то потом может и сердце отказать или крыша поедет, — тоном наставника посоветовал он.

Коновалов и командир подошли к наспех установленной штабной палатке.

— Как тебя звать-то, майор? — по дороге спросил командир, — а то я в твоем удостоверении звание запомнил, а имя и фамилию — нет.

— Алексей Коновалов, — представился Алексей.

— А я Владимир Терентьев.

В палатке уже сидели человек пять и пили. Постоянно подходили новые и новые спасатели. Они выпивали, немного закусывали и уходили разгребать завал и вытаскивать из-под обломков живых людей и трупы.

«Видимо, так они сбрасывают нервное напряжение, — подумал Алексей. — Каждый день смотреть на людское горе не всякий сможет».

Володя открыл бутылку, налил два стакана и один протянул Алексею. Тот взял его и махом выпил. Несмотря на то, что он не ел целый день, закусывать он не стал.

— Леха, ты уверен, что нашел своих? — спросил Владимир. — Ты их опознал?

— Трудно сказать, они сильно обгорели, но другой матери с грудным ребенком среди тел я не видел. Я нашел труп грудничка, но он лежал один и ему на вид было полгодика. — Алексей вспомнил эту ужасную картину и заплакал.

— А почему ты думаешь, что в поезде должны быть еще матери с детьми?

— Я видел в соседнем купе женщину с годовалой девочкой. Но среди трупов я их не обнаружил.

— Так, может, это они погибли, а твои живы? — допустил Терентьев.

— Не знаю. Я не нашел ни одного доказательства, опровергающего или подтверждающего то, что это мои или не мои жена и дочь, — Алексей вытер слезы.

— Ладно, поступим так, — сказал спасатель, — в этой толчее ты все равно ничего не узнаешь. Сейчас следователи из УВД сверяют списки пассажиров поезда, выясняют, кто из них погиб, а кто выжил. Это кропотливая работа и долгая, но они обязательно проверят по больницам и установят, кто выжил, а кто погиб. Может, твоя жена и дочь живы.

— Не верю я в это.