Малолетки

Она была одета в зеленую вельветовую юбку и свитер цвета ржавчины с обтягивающим шею воротником. С плеч спускался расстегнутый плащ из легкой хлопчатобумажной ткани. Она удивила Резника, который поторопился заказать ей сухое белое вино, попросив водку с тоником.

— Теперь вы там больше не работаете?

— Я только замещала преподавателя. — Она покачала головой. — Когда работаешь в университете не на полной ставке, все время дожидаешься, когда кто-нибудь из коллег переедет или умрет.

Резник улыбнулся.

— У меня есть сержант в подобном же положении.

Вивьен выпила еще водки.

— Извините за случившееся. Из-за этого я и хотела видеть вас. Извиниться.

— В этом нет нужды.

— Вы разозлились.

— Я был разочарован.

— Вы думаете, что это он? Я имею в виду, вы думаете, что он виноват в том, что случилось с девочкой?

— Кто?

— Третий номер.

Небольшое количество пива пролилось из кружки, которую Резник держал в руке, и потекло на пол.

— Вы узнали его?

— Нет, не узнала. Действительно не узнала, иначе я бы сказала.

— Тогда что вы имели в виду, сказав: третий номер?

— Ну… — она отпила еще водки, — …он выглядел похожим больше других на того, которого я видела тогда, в этом нет никакого сомнения.

— Тогда я не вижу, почему…

— Понимаете. Я должна быть уверена. Я должна быть готова идти в суд…

— Не обязательно.

— Но вполне вероятно. И заявить под присягой, что он и есть тот самый человек. Какой смысл, если все, что я могла бы сказать, звучало бы так: я думаю, это был он, или что мог бы быть он?

Резник вздохнул и выпил глоток пива. Слева от него один из студентов достал фотографии Барселоны и пустил их по кругу.

— Но вы же рассказываете мне сейчас.

— Это не одно и то же.

— Так ли?

— Вы арестуете его за то, что я рассказала вам сейчас?

— Вероятно, нет.

— А если бы я указала на него сегодня днем?

Резник пожал плечами.

— Более чем вероятно.

— Кроме того, — Вивьен осушила свой стакан, — это не совсем честная система.

— Почему же нет?

— Этот человек истекал потом все время, он был напуган чуть не до смерти. Для всех других это было просто скучно.

Резник покончил со своим пивом.

— Еще? — спросил он, ожидая, что она скажет нет. Но она передала ему свой стакан и позволила ему проталкиваться к бару и купить новые порции. Может быть, это было из темы «Женщины и Утопия»? Мужчины, которые усердно служат им, всегда вынуждены оплачивать их выпивку.

Ее квартира была в одном из тех викторианских домов вблизи центра города, из островерхих крыш которых выглядывают окна мансард. Комнату она выкрасила в белый цвет, высокие стены не были украшены, если не считать картинок, размером с почтовую открытку, черно-белых фотографий или гравюр, вставленных в несоизмеримо большие рамки.

— Мои коллеги смеются надо мной, — отметила Вивьен. — Обвиняют меня в том, что я пытаюсь воссоздать Канаду прямо здесь, у себя дома.

Резник был удивлен, когда она пригласила его на кофе. Судя по ее выражению, она была не менее удивлена, когда он согласился. Как оказалось, она была без машины. Думала, могла рассчитывать, что он рано или поздно подвезет ее домой.

Она включила музыку — женский голос пел что-то классическое, но довольно тихо, так что это не имело значения. Было меньше книг, чем Резник ожидал увидеть, и они были разбросаны по полу, лежали не очень аккуратными стопками по всей комнате. Круглый столик под окном был завален бумагами, фотокопиями статей, журналами. Кроме двухместного диванчика стояло несколько покрашенных в черный цвет деревянных стульев с обитыми материей сиденьями и спинками. Если и был телевизор, то, как догадывался Резник, он стоял в спальне. Инспектор полагал, что и та должна быть такой же строгой.

Кофе был подан в высоких узких чашках, черных снаружи и белых изнутри.

— Молоко или сахар?

Резник покачал головой.

Вивьен села напротив него на диванчик, откинувшись на спинку и вытянув ноги.

— Нет никого, к кому вы должны были бы торопиться? — спросила она.

«Только коты, надрывно мяукающие от жалости к самим себе».

— Нет.

— Не существует ли своего рода ужасной статистики относительно количества полицейских браков, заканчивающихся разводами?

— Есть такая?

По резкости его голоса она могла бы понять, что пошла по неверному пути, но отступление было тактикой, которую она никогда не применяла.

— Вы были женаты?

— Много лет тому назад.

— Достаточно, чтобы иметь детей?

Его лицо сказало все. Не было необходимости в словах, и Резник смотрел на нее через комнату, не произнося ни звука. Он допил кофе и встал. Трудно сказать, был ли он больше зол на нее за все эти вопросы или же на себя самого за то, что так внезапно не сдержался.

— Послушайте, — заявила Вивьен. — Я торчу в классах, аудиториях целыми неделями. Клянусь, это единственный вид разговора, который мне приходится вести. Невольно теряешь практику нормальной беседы.

— Все в порядке, — буркнул Резник. — Вероятно, это полезно для меня — побывать для разнообразия по другую сторону допроса.

— Это действительно выглядело как допрос?

— Почему бы вам просто не забыть об этом? — сказал он, оставив Вивьен стоять с кофейной чашкой в одной руке и блюдцем в другой.

40