Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края

Древнейшими путями сообщения здесь, как и в других местностях Европейской России, были реки. Малороссийские губернии прорезаны реками двух бассейнов: Днепровского и Донского. Первый из них, как теперь имеет большее значение для края, в смысле водных путей сообщения, так и в древние времена занимал первое место.

Как известно, первые оседлые славянские племена расселились по течению больших рек, между прочим, и по Днепру, среднее течение которого заняли поляне. В те времена Днепр составлял часть великого водного пути «из варяг в греки». «Бе путь из варяг в греки», говорит Нестор, «и из грек по Днепру и вверх Днепра волок до Ловати, по Ловати внити в Илмер озеро великое, из него же озера потечет Волхов и втечет в озеро великое Нево, того озера устье внидет в море Варяжское».

Великий водный путь привел к полянам предприимчивых и привычных к мореплаванию варягов, которые и утвердили свое господство не только над ними, но и над соседними племенами, жившими по Днепровскому и Донскому бассейну. Из летописи видно, что всякий год, как только вскрывался Днепр, отправлялся Олег с дружиной по рекам, впадающим в него, и заставлял мирные славянские племена признавать свою власть. Также и следующие киевские князья продолжали, пользуясь естественными путями сообщения, расширять пределы своего господства над соседними племенами.

Важнее всего великий водный путь был для сообщения с Грецией. Туда этим путем совершались не только набеги, но вскоре при его посредстве установились и торговые сношения. Доказательством живого общения с чужеземцами служит множество монет арабских, византийских и норманских VII, VIII и IX веков, найденных по всему протяжению этого водного пути. Как памятник торговых сношений водным путем, сохранились также в Любече и Чернигове названия «Кораблище» на тех местах, где в древние времена стояли варяжские корабли, т. е. ладьи, помещавшие от 40 до 60 человек.

Реки этого края имели также значение внутренних путей сообщения – они давали возможность обмена с соседними племенами. По словам греческого императора Константина Багрянородного, жившего в IX век, кривичи и прочие славяне, нарубив зимой по горам лес, строили обыкновенно ладьи у себя дома, а потом, по вскрытии вод, сплавляли в ближайшие озера, а оттуда в Днепр до Киева; там покупала их Русь, снабжала веслами, уключинами и прочими снастями собственного изделия и снаряжала для плавания. Из этого описания мы видим, что в прежние времена реки, теперь уже обмелевшие, были судоходны. В притоках Днепра, протекающих по Полтавской губернии, находят остатки больших якорей и других частей судов, указывающих, конечно, на то, что эти реки (Псел, Ворскла и Сула) прежде были судоходны, точно также как и реки Донецкого бассейна. Не говоря уже о судоходстве по Донцу в хазарские (остатки аланских поселений на Донце) и половецкие времена, когда эта река представляла бойкую водную артерию, соединявшую Чернигово-Северскую Русь с Тмутараканью, мы можем заключить, что еще в первой половине XVII в. по Северскому Донцу на судах из Белгорода и Чугуева во время полой воды сплавлялись хлебные запасы; отсюда же ездили для торговли на Дон. Судовая пристань на Донце у притока его Везеницы упоминается в царствование Федора Ивановича.

При Иване Грозном Дмитрий Вишневецкий построил суда на р. Пселе и спустился в Днепр, чтобы громить крымские улусы. В самом конце XVI в. на судах отправлялись служилые люди с запасами из Оскола вниз по р. Осколу к его устью для постройки г. Царево-Борисова. В XVIII в. мы видим уже значительное обмеление этих рек. Причиной тому служило истребление лесов, засорение рек во время весеннего разлива, а также множество водяных мельниц, размытые и снесенные плотины которых немало способствовали засорению рек (в XVIII в. в одном только Харьковском наместничестве было 1.537 водяных мельниц). В царствование Екатерины II Василий Рубан, говоря о реках Малороссии, прибавляет, что Сей, Судость, Исполъ, впадающие в Десну, Псел, Сула, Ворскла – в Днепр «хотя в Малой России между знатными реками и почитаются, но, по причине плотин, на них запруженных с мельницами, к плаванию совсем не способны».