Малосильные боги

Человек — животное не только социальное, но и сиюминутное. Еще минуту назад я выяснил, что моя жизнь все-таки дороже мне, чем чистая совесть, а сейчас я лежу на этой Алене, зажимаю рот ладонью и шепчу ей в ухо сведения, о которых и думать в присутствие клона не желательно. Я выдал ей все, и про клонов, и про то, что было бы со мной, если я не убил бы ее Марата, и про реал, и про виртуал, в общем, все. Выпалил я, естественно, все на нервах и быстро. А чего вы еще хотите от только что убившего? Раскаянья? Нет, это, наверное, придет потом. Сейчас только тряслись руки, и очень хотелось высказаться, что я и сделал.

Когда она перестала орать, я слез с нее. Она села с открытым ртом, не веря, не понимая… Наверное, стоило и ее пришить, но для меня это было уже слишком. Мне, наверное, и за это ничего бы не сделали, а убитому горем отцу объяснили, что нехорошо отправлять в путешествие молоденькую дочь, да притом одну. Списали бы на холод, буран и стаи диких животных. Долго ли умеючи?

— З-з-зачем?

— Зачем убил?

Мы сидели напротив друг друга. Она плакала, а меня била дрожь.

— Зачем ты мне все это рассказал?

Я пожал плечами. Ну не говорить же ей, что убийство ее брата так на меня повлияло.

— Вырвалось. Нервы.

— То есть вы создали эту планету? Вы боги?

— Ну, не совсем так, но создали.

— Но тогда зачем тебе нужно было убивать моего брата? Если ты бог, то зачем вам вообще нужны смерти наши? Почему вы не могли сделать мир более чище, светлее, теплее и справедливей?

— Такие вот мы малосильные боги, — печально улыбнулся я.

— И что теперь?

— Теперь тебе нужно выбираться отсюда, иначе дело будет плохо. Если кто-нибудь узнает из наших про то, что я тебе все рассказал, тебя тоже убьют.

— Тогда нужно бежать!

— А смысл? Мир полностью сделан программистами, и они могут контролировать любую точку этого пространства. Куда бы мы ни бежали, всюду нас можно будет найти.

— И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать смерти?

— Я предлагаю сделать вид, что ты зашла немного позже и не увидела в моей руке шприца.

Ну и, естественно, я тебе ничего не говорил.

— И смерть моего брата будет напрасной?

— А наша смерть, ты думаешь, напрасной не будет? Так, например, ты хоть правду знаешь, а прибьют нас — так ваши точно правду не узнают никогда.

— Ты предлагаешь мне сообщить то, что ты сказал, отцу?

— Это уже ваше дело. Я по несчастью дал вам информацию, а там пользуйтесь ей как хотите, только не болтай про меня.

— Хорошо. Что мне сейчас делать?

— А что бы ты делала, если бы это все не произошло?

— Пошла бы домой.

— Ну вот и иди домой. Самое главное, слезы умой и сделай вид, будто ничего не случилось. Хотя нет, погоди. Иди так и, если спросят, скажи, что заходила ко мне и я тебе рассказал о смерти твоего брата от асептического шока с ураганным отеком легких. Так будет проще скрыть волнение. К человеку с горем на лице обычно с дурацкими вопросами не пристают.

Алена ушла, а я, выждав десять минут, пошел к Виндосу, дабы узнать, что делать с телом. Я не имел ни малейшего представления о том, что здесь происходит с телом после смерти владельца. Разлагается ли оно как в обычном мире, просто стирается, как программа, и удаляется с сервера? Нужно ли мне проводить какие-то действия в отношении этой грешной оболочки, бальзамировать ли, подготавливать ли к передаче родным и близким для дальнейшего захоронения или ждать, когда тело само по себе исчезнет из данной реальности? Все это я хотел узнать у моего непосредственного начальника.

Каково же было мое удивление, когда в кабинете Виндоса я обнаружил, кроме него, еще и Гремли. Сашка сидел со стаканом чая в руках и лукаво щурился в мою сторону.

— Все девочке выложил? — спросил он без слов приветствия и показал рукой на монитор, где четко были изображены внутренности моего кабинета.

— Камера? Вы все видели?

— Естественно. Начальство обязано знать, чем живут его работники, тем более в таких экстремальных условиях.

— Что с ней будет?

Ну почему я такой человек? Почему я не спрашиваю, что будет со мной? Почему я не падаю на колени и не умоляю меня простить и пощадить, не плачу и не уверяю, что я больше так не буду? Почему меня вообще интересует жизнь этого клона, а не благополучие моей персоны? Не знаю. Знал бы — был бы совсем другим человеком. А так какой есть.

— Да ничего особенного, у нас для таких случаев есть несколько специально обученных крысоидов. Ну порвут они бедную девочку, все бывает. Комар носа не подточит, — сказал Гремли, пристально глядя мне в глаза, ища там ответную реакцию.

Времени раздумывать не было, я рванул что было сил в гараж, благо бежать было не долго. Мыслей, что весь мир под контролем того же Гремли, у меня не возникало, в висках непрерывным набатом стучала только одна мысль: успеть, добежать, защитить!