Маловероятно (ЛП)

В банкетном зале я глубоко вздыхаю, глядя на Каллума.

— А ты, без сомнений, хочешь поведать мне все о шлюхах и членах, — говорю я, чувствуя его возбуждение через узкие брюки и свое платье.

К слову, тем вечером в баре Каллум соврал. У него на теле нет ни одного грубого, опасного и случайного изъяна. Что касается родимого пятна? Его кожа чиста как белоснежный лист бумаги.

Каллум Брукс хорош собой как летний домик в Нантакете, предполагаемый выводок детей, рубашки-поло и игра в гольф. С высокими белыми носками, золотисто-бежевыми волосами, внушительным ростом и подтянутым телом. Моя лучшая подруга Саммер любит прикалываться, что он выглядит как идеальный кандидат в партию Дэвида Дюка⁴.

Каллум смотрит мне прямо в глаза.

— Я сторонник моногамии, мне тридцать два, и мы встречаемся почти год. Рори, меня не пугают обязательства. Если бы все зависело от меня, ты переехала бы в мою квартиру уже завтра утром.

Я расстегиваю ему пиджак и развязываю галстук. Просто чтобы чем-то себя занять. Мне тоже нравится Каллум, но год — недостаточный срок для того, чтобы съезжаться.

«Тебе это не помешало через двадцать четыре часа после знакомства наобещать Малу провести с ним остаток жизни», — думаю я.

Да, но тогда я только-только познала член и оргазм, доставленный мужскими руками. Я до сих пор продолжала искать оправдания своим поступкам в восемнадцатилетнем возрасте.

Каллум ведет меня к столику. Мы подсаживаемся к типам из бухгалтерии и маркетинга, что одеты в деловые костюмы, жуют севиче и обсуждают хеджевые фонды и новые пляжные городки, затмившие Хэмптон.

Каллум непринужденно вливается в разговор, попивая через трубочку газированную воду. Он по-прежнему не берет в рот ни капли спиртного. Я заостряю внимание на своих коллегах, стараясь выбросить из головы мужчину в вип-ложе.

Как я уже говорила, это не Мал. И… ну ладно, ладно. Давайте сделаем уступку моему безумному мозгу и представим, что это он. Ну и что? Он меня не заметил. Ну а я не собираюсь к нему подходить. Наверное, он заскочил в город на пару денечков. Мал удивительно предан своей семье, ферме, стране. Познакомившись с ним, я сразу это поняла. Этот мужчина не переедет в Америку. Даже ради девушки.

Тем более ради девушки.

И точно не ради этой девушки.

Ради денег? Ему на них плевать. Всегда было плевать.

Я покусываю хлебную палочку, опрокидываю два бокала вина и оказываюсь втянутой в бурную беседу о пляжных домиках и лучших туалетах на Манхэттене (лидирует мебельный магазин на углу Хаустон-Ист и Бродвея). К нашему столику плавной походкой направляется Уитни, помощница Райнера и чертова сука. Ее бедра раскачиваются как маятник. Платиновые волосы уложены в короткий боб так четко, будто парикмахер пользовался линейкой. Платье, напоминающее БДСМ-униформу, скроено из кожаных полосок, прикрывающих лишь грудь и бедра. Уитни наклоняет голову и выпячивает алые губы.

Люди за столиком замолкают, потому что Уитни хранит секреты так же, как я воздерживаюсь от углеводов. Пример: хлебные палочки и вино.

— Аврора, — вкрадчиво произносит она, положив на талию руку с идеальным маникюром.

Все зовут меня Рори, но Уитни — Авророй. Однажды на фотосессии одного известного поп-певца, куда она заявилась вместе с Райнером, я совершила оплошность и упомянула о неприязни к своему полному имени. С тех пор я для нее только Аврора. Скажи я Уитни, что у меня аллергия на деньги, она тут же переведет все средства компании на мой банковский счет.

А это мысль.

— Уит. — Не удостоив ее взглядом, я засовываю в рот последний кусочек хлебной палочки.

— Мистер Райнер хочет поговорить с тобой на балконе. — Уитни смотрит над меня, сведя выщипанные брови. Честное слово, она получает удовольствие, когда прочищает горло и с намеком добавляет: — Наедине.

Расправив плечи и высоко задрав голову, я опрокидываю для храбрости третий бокал вина и иду на террасу в вип-ложу. Райнер скор на сексуальные домогательства, тем более под кайфом и пьяный. А сейчас он точно пьян. Я засовываю салфетку с логотипом отеля в кармашек платья. Оглянувшись, вижу, что Уитни усаживается на мое место и кладет накрашенные красным когти Каллуму на плечо, попутно стрельнув в его сторону приторной улыбочкой. Уитни из кожи вон лезет, чтобы доказать свое превосходство надо мной. И это, конечно же, так, если в качестве критерия брать мошенницу из искусственного пригорода «Отчаянных домохозяек».

Напоследок, я вижу, как она шепчет Каллуму что-то сокровенное. Он хмурится, отрицательно качает головой и кажется расстроенным ее предложением. Распахнув двойные двери, я выхожу на совершенно пустой балкон. Здесь холоднее, чем в сердце у моей матери. Я потираю руки, проклиная себя за то, что оставила пальто в зале, и ступаю к перилам, с восхищением взирая на панораму.

Стоит мороз, но мне всегда холодно. С самого рождения и сколько себя помню, я всюду ношу свитеры и пуховые куртки. Словно моя кожа навсегда покрыта невидимым слоем льда.

Я смотрю вверх, на звезды, и даже при такой погоде восторгаюсь их красотой.