Малознакомый Ленин

До сего времени Ленин не интересовался тем, что называется мелкими житейскими, хозяйственными делами. В 1912 году в Париже перед отъездом в Галицию он передал свою квартиру одному краковскому жителю, и тот, впервые попав во Францию, стал расспрашивать Ленина об условиях жизни в Париже, о ценах на пищевые продукты и т. д. Ленин ничего ему ответить не мог. У него было слишком много больших «идейных» забот. Думать о таких «пустяках» — сколько стоит масло, мясо, яйца, картофель у него не было желания. Приехав в Берн, он и Крупская увидели, что, в сравнении с очень низкими ценами, с дешевой жизнью, к которой они успели привыкнуть в 1912–1914 годах в Галиции, цены в Швейцарии, окруженной воюющими странами, стоят на высочайшем уровне. Значит, стоимость их жизни повышалась, между тем война вносила пертурбацию в источники их доходов, ставила под сомнение одни, обрывала регулярное получение других, затрудняла сношение с Россией. На способности Елизаветы Васильевны, матери Крупской, по-прежнему экономно и умело справляться с хозяйством — уже нельзя было рассчитывать. Ей пошел 73-й год, она была совсем плоха, дряхла и через полгода после приезда в Берн — скончалась (в марте 1915 года).

Во избежание провалов в привычном, годами созданном, образе жизни, — а в этом отношении Ленин ультраконсерватор — нужно было стараться получить возможно более гонорара из России. Но Ленин понимал, что во время войны ему, «пораженцу», это не будет легко. 17 ноября 1914 года он посылает в Москву для Энциклопедического словаря братьев Гранат начатый еще до войны очерк о Марксе. О размере статьи, ее оплате он давно договорился, но он не может не видеть, что статья с точки зрения цензуры — весьма сомнительная. Забегая вперед, Ленин сопровождает отсылаемую статью следующим письмом к секретарю редакции Словаря: «Не знаю также, удовлетворит ли Вас цензурная сторона: если нет, может быть, удалось бы сойтись на переделке некоторых мест в духе цензурности. Я, со своей стороны, без ультимативных требований редакции, не мог решиться на цензурную «правку» ряда цитат и положений марксизма»[53].

Редакция, получив очерк Ленина, ужаснулась его нецензурности. Она считает нужным сделать смягчения, выбросить из него определение социализма, тактику классовой борьбы, страницы, трактующие об эволюции капитализма в земледелии. Наметив купюры, она сообщает Ленину, что может поместить его очерк только в таком ампутированном виде, прося ответить — согласен ли он на указанные изменения?

Ленин видит, что изымаются мысли и положения для него особенно дорогие. Их он считает важнейшими взглядами Маркса. Выбрасывается, например, указание, что борьба с буржуазией «неизбежно» приводит к «диктатуре» пролетариата, что в «развитых капиталистических странах рабочие не имеют отечества», что промышленное процветание «деморализует рабочих», они «обуржуазиваются» и у них, к несчастью пролетариата, «исчезает революционная энергия». Ленин еще в 1908 году пробовал иметь дело с Энциклопедией Граната. В ней должна была идти его статья об аграрном вопросе в России. Редакция, боясь привлечения к суду, полагала, что присланное ей произведение Ленина можно поместить лишь при условии больших купюр и изменений. Ленин тогда совсем не нуждался в деньгах и отверг предложение. Его вообще приводила в бешенство мысль, что кто-то может исправлять им написанное. Даже в «Искре» в 1901 году и 1903 году, то есть в среде близких партийных товарищей, Ленин с таким ражем отстаивал всякую букву в своих статьях, что, по словам Потресова, «всякое редакционное разногласие имело тенденцию превращаться в конфликт с резким ухудшением личных отношений».

В данном случае ничего подобного не произошло. «Дашь хлеб, — говорит Великий Инквизитор у Достоевского, — и человек преклонится, ибо ничего нет бесспорнее хлеба». Ленину нужен хлеб (и даже с маслом) и он «преклоняется».

Сравнивая посланное Лениным, а это напечатано в томе XVIII его сочинений, с тем, что появилось в XXVIII томе «Энциклопедического словаря» братьев Гранат (7-е издание), стр. 219–243, можно видеть, что усекновение, произведенное редакцией, весьма значительно. Ленин идет на него. Идет с поспешностью, шлет в Энциклопедию не письмо, а телеграмму «consens», то есть согласен. Его письмо от 4 января 1915 года, вслед за телеграммой посланное секретарю Энциклопедии, — принадлежит к числу весьма интересных документов: «Как ни печально, что редакция выкинула все о тактике (без чего Маркс не есть Маркс), я все же должен был согласиться, ибо против выдвинутого у Вас довода («абсолютно невозможно») ничего не поделаешь»[54].