Мальтийский крест. Том 2. Черная метка

Настроив на предельный уровень своей компетенции взятый наугад девчоночий Шар, вполне способный в заданном режиме заменить СПВ в пределах планеты, Сильвия дождалась момента, когда от президента вышел посетитель, а следующего в приёмной не было.

Полутораметровый экран телевизора, стоявший в кабинете больше для антуража, — смотреть его хозяину было некогда, а в основном и незачем, сам собой засветился.

Президент не очень удивился, третий раз — не первый. Но когда вместо прежнего «пирата» он увидел изысканно-прекрасную женщину, мило ему улыбающуюся, ощутил сильный дискомфорт. Не совсем понимая его причину.

— Здравствуйте, — поздоровалась дама, в её мелодичном голосе ощущался неуловимый и непонятный акцент. — Не затрудняйте себя посторонними мыслями — отчего вдруг перед вами я, а не он. Темпора мутантур, эт нос мутамур ин иллис. Перевод нужен?

— Нет. Кое-что из латыни и я помню.

— Прелестно. Люблю эрудированных мужчин. Проще будет разговаривать. Вас наверняка нервировал мой предшественник. Ведь правда? Президент непроизвольно кивнул.

Мы тоже так подумали и решили временно отстранить его от переговоров. Он был излишне резок. — Сильвия снова улыбнулась, но так, чтобы стало понятно: резкость «Александра Александровича» ничуть не хуже её очаровательности — Себя — не назовёте?

— Сильвия. Меня зовут Сильвия. Вы поняли, что я имею в виду?

— Конечно. «Бонд. Меня зовут Джеймс Бонд». Отдаёт безвкусицей, вам не кажется?

— Отчего же? О «безвкусице» стоило бы говорить в случае вашего превосходства, в том числе и ксательно «вкуса». Пока у нас другая ситуация. И то что вы подразумеваете под «вкусом», — наша пререгатива. Но, может быть, хватит пикировать — Перейдём к сути?

— Попробуйте. Собираетесь поговорить о том, что случилось минувшей ночью?

— Об этом вам явно интереснее говорить, чем мне. Или вам — об этом? — Сильвия умела играть словами, как немногие. Больше сотни лет, проведённых в кругах, где изящество риторики зачастую ценилось выше грубого смысла, сказывались. — Что же касается минувшей ночи — это как раз образец нашей новой тактики. Сначала мы сделали ставку на случайности. Вы ведь до сих пор думаете, что первые четыре смерти — следствие нашего злого умысла. Это хорошо. Так подумали вы, тут же и пресса поддержала, пресловутую «Чёрную метку» вспомнила…

— На самом деле — нет? — сохраняя выдержку, спросил президент.

— Конечно же! Обычный карточный фокус. Вы загадали бубновую даму, вам её из колоды и выбрасывают. В тот факт, что мы способны общаться с вами внепространственно, вы уже поверили. Теперь попробуйте поверить в возможность предвидения будущего, пусть в пределах всего нескольких суток. Вот и всё. Сначала наши специалисты, маги и некроманты, просчитали, кто из более-менее заметных личностей должен покинуть этот мир такого-то числа. Потом аналитики выбрали из мартиролога лично известных вам людей, с отчётливо криминальной биографией. Александр Александрович, ничего не говоря прямо, намекнул вам, всего лишь…

Она подождала реакции собеседника. Её не последовало. Умеет человек владеть собой, ничего не скажешь.

— Теперь — о вчерашней ночи. Я уверена — вам уже доложили, во всех подробностях, и сюжет, и фабулу, и внешне незначительные, но существенные детали. В том числе и «послужные списки» пострадавших. Наверняка вы задумались — что связывает (связывало) столь разных по служебному положению и роду занятий людей. Каким образом и отчего на месте происшествия оказалось почти полсотни боевиков, в том числе и состоящих на действительной государственной службе, до зубов вооружённых, готовых и способных сражаться друг с другом буквально «до последнего патрона». Я права?

— Правы, — согласился президент. Обаяние Сильвии действовало на него даже через телеэкран. Примерно, как на генерала Врангеля, когда она устроила тому сеанс «восточной медицины».[73] — Я уже дал все необходимые поручения…

— Вот здесь мы и можем найти точку соприкосновения. Никто из нас не собирался учинять в стране кровавую вакханалию. Вы этого тоже не хотите…

— Да, уж я-то — меньше, чем кто-либо…

— Поэтому мы, всего-навсего, накануне сообщили погибшим во вчерашней разборке абсолютно достоверную информацию о том, кто кого, когда и как именно «кинул», кто перевёл на собственные счета половину «общака», кто из воров «стучит» в уголовку, кто — в МГБ. Наоборот — тоже. О вариантах намеченной «стрелки» и о том, вопреки договорённости, «кореша» едут в сопровождении своих лучших боевиков, и о том, что живым оттуда сможет уйти только один. Кто именно — вы догадываетесь…

Понятное дело — печальный исход был неизбежен, принимая во внимание психологию названной публики. Нас же можно обвинить только в разглашении врачебной тайны. Или, в самом худшем случае, в доведении до самоубийства… — Слова её прозвучали деликатно, безукоризненно серьёзно, но с явной насмешкой, как принято было обмениваться колкостями в лондонском высшем свете рубежа позапрошлого и прошлого веков.