Малуша. Пламя северных вод

– Вот, вы слышали! – Сигват обвел пальцем присутствующих с видом мнимого торжества, как будто был доволен прозвучавшим. – Святослав отнимает у меня наследие моих дедов и ждет, что я пойду ему служить, как голодранец с нищего хутора! А чем он лучше меня? По отцовской ветви мы происходим из одного и того же знатного рода! И моя мать тоже не на причале куплена! Святослав уже отнял у меня треть лужской дани, когда занял стол, хотя мой отец получал ее целиком!

– Твоему отцу ее дал родной старший брат, – напомнила Сванхейд. – Это был его братский дар! Но Полужье осталось под властью княжеского рода, и Святослав имеет право распоряжаться в нем, как пожелает!

– Он не может отнять у меня то, что не он дал! И если у него такие замашки, я не удивлюсь, если он на этом не остановится. Вот ты, хозяйка! Вы имели полную дань с Гардов, ты еще помнишь это, когда был жив дядя Олав! Тебе осталась от нее десятая часть! Вздумай перечить в чем-нибудь Святославу, и он отнимет у тебя и ту малость! Что ты, женщина уважаемая, оставишь в наследство внуку – эти застежки? Ах нет, тебя же в них похоронят!

– Родич, опомнись! – Бер, давно уже скаливший зубы от негодования, больше не мог молчать. – Рано тебе распоряжаться похоронами дроттнинг!

– А тебе странно было бы его защищать! – накинулся на Бера Сигват. – Если бы не он, то ты сам был бы сейчас конунгом Гардов!

– Мой отец, – по привычке поправил Бер.

– Ах, ну да. Тородд ведь еще жив. Я так давно не видел моего брата, что уже и забыл о нем. Вот, сам видишь: почему твой отец покинул родные края, могилу отца и жены, уехал куда-то к йотунам? Зачем? Может, ему самому так захотелось? Может, он завоевал там земли и правит ими? Нет, он уехал не по своей воле и собирает там дань для племянника! Тоже собирает чужую дань! Как вы все здесь. Там он и умрет, если Святослав не соизволит иного, и будет погребен вдали от всех родичей.

– Ты решил всех нас нынче похоронить! – Сванхейд засмеялась.

Давно зная, что изжила свой век, она не боялась разговоров о смерти.

– Довольно этих речей! – Вестим допил пиво и поставил чашу на стол. – Я искренний друг тебе, Сигват, хоть ты мне, может, и не веришь. И как друг я тебе даю совет: не позволяй Святославу заподозрить, что ты ему враг. Он не двинется на Оку и на хазар, оставив врага у себя за спиной. И если ты не пойдешь в поход под его стягом, то ко времени начала похода никакого Сигвата здесь не будет.

– Это тебе поведал сам Один во сне? – Сигват вскочил с негодующим видом.

Пристрастившись говорить о чужой смерти, слышать о своей он вовсе не желал.

– Нет. Просто я всю жизнь прожил рядом со Святославом и хорошо его знаю. Спасибо за пиво, госпожа. – Вестим поклонился Сванхейд и, обернувшись, кивнул Мальфрид. – Лучше мне сейчас уйти, пока не дошло до непоправимого. Но у тебя-то хватит ума понять, кто здесь губит себя своим неразумием.

Посадник вышел. Сигват, проводив его глазами, снова сел. Мальфрид еще раз налила всем пива: не участвуя в беседе, остальные имели время свое выпить.

Несколько мгновений все молчали. Мальфрид подавила вздох: она поняла Вестима лучше всех присутствующих. Между ним и ею имелось кое-что общее: Вестим тоже был сыном погибшего князя, Дивислава ловацкого, чьи земли отошли к захватчику, Ингвару, а дети попали в заложники и выросли при дворе победителей. Двадцать шесть лет назад род Вестима был сметен и уничтожен напирающей русью, а теперь он видел, как ту участь себе готовит варяжский род, старейший и знатнейший на славянских землях.

Бер косился на двоюродного дядю, сердито раздувая ноздри, но молчал, обуздывая гнев в присутствии старших. Мальфрид застыла у края стола, тихонько поставив на него кувшин и делая вид, будто она здесь только ради пригляда за угощением. Сердце у нее сильно билось. В речах Вестима она увидела и услышала Святослава как живого. Может, посадник и не повторил его точные слова, но очень полно донес его непреклонную решимость поступать по-своему и не потерпеть ни малейшего неповиновения своим замыслам, ни малейших препятствий на пути к победам и славе.

– Сигват, я тебя не узнаю, – удивительно мягко произнесла наконец Сванхейд. – Ты ходил с Ингваром на греков. Бывал в боях и покрыл себя славой. А теперь, когда есть новый случай пойти в такую же богатую страну, добыть славу для себя, братьев или сыновей, привезти добычу и возвысить свой род, ты почему-то противишься! Многие люди двадцать лет дожидаются такого случая, а ты сам отталкиваешь ложку ото рта!

– Свободный человек сам решает, когда нести ложку в рот и что в нее положить, – ворчливо отозвался Сигват. После ухода Вестима он старался взять себя в руки и принять учтивый вид. – А если он доверяет это другим, то чего и дивиться, если в ложке окажется кусок… кое-что невкусное.

– В делах войны Святославу можно доверять, – заверил Шигберн. – Он еще так молод, но у него за спиной столько побед! Древляне, волыняне, другие южные племена. Боги любят его. Он обретет славу, и всякий, кто последует за его стягом, войдет за ним и в Валгаллу.